"Жизнь течёт рекой. Бегут, торопятся дни, месяцы, годы. Уходит в историю тревожное и героическое время Великой Отечественной войны. Уходит, но не забывается. Память человеческая хранит: даты, имена, события. Для меня война началась 23 июня 1941 года в 4 часа утра. Я работала, медсестрой в сельской больнице на Смоленщине, 22 июня 1941 года утром вернулась из отпуска, а 23 июня я должна была выйти на дежурство в больницу, но известие по радио о войне всё перевернуло в моей жизни.

      23 июня 1941 г. в 4 часа утра я получила повестку в армию. Вяземским гор. военкоматом Смоленской области была направлена в военный сортировочный эвакогоспиталь №1139 и в нём я прослужила до 20 мая 1945 года. Под госпиталь нам дали школу. 25 июня 1941 г. к нам стали поступать раненые из-под Бреста, затем из-под Минска и других городов Белоруссии. Работать приходилось в тяжёлых условиях, немцы часто бомбили город Вязьму. Рядом с нашим госпиталем находился хлебозавод. Однажды во время бомбёжки бомба попала в завод. Завод был разрушен, и погибло много людей, а у нас в госпитале взрывной волной выбило все стёкла, со стен посыпалась штукатурка. Для нас, медицинских работников, священной обязанностью было спасти раненых. Мы не только носили раненых на носилках, перевязывали раны, накладывали гипс на искалеченные руки и ноги, но и сдавали свою кровь раненым ежемесячно, за время войны я сдала не менее 8 литров своей крови.

    Однажды к нам привезли раненого казаха Валиева, у него были раздроблены обе ноги ниже колен. Наш хирург Н.А. Лебедев ампутировал обе ноги ниже колен, раненый потерял много крови, и ему нужна была кровь. У него была 3-я группа крови и у меня тоже 3-я. На один стол легла я, а на другом лежал Валиев, и началось прямое переливание крови из моей вены в вену раненого. В то время у меня взяли граммов 400 крови, а, возможно, и больше, и я потеряла сознание, началась борьба за мою жизнь, мои товарищи всё сделали, чтобы я пришла в сознание. Когда я пришла в сознание, раненого уже унесли в палату. Палаты все были заняты ранеными, а мне пришлось лечь на кушетку в коридоре, от большой потери крови, у меня кружилась голова, стало знобить, мне принесли горячего сладкого чая, обложили грелками, укрыли одеялами. Возле моей кушетки поставили стул, Я была слаба и всё время спала. Однажды я проснулась от того, что мне в лицо падал «дождь», я открыла глаза и увидела Тарасову М.К., которая плакала, а её слёзы падали на моё лицо. Она была операционной медицинской сестрой, брала у меня кровь и очень переживала за меня. Мы с ней жили в одном городе, и она была моей лучшей подругой.

       Ко мне часто подходили легко раненные солдаты, сочувствовали мне и старались всячески помочь мне окрепнуть и набраться сил, чтобы я снова смогла работать. Они приносили и клали на мой стул свои пайки белого хлеба с маслом, сахар и оставляли всё это на стуле, зная то, что я снова буду им сдавать свою кровь, спасать их от смерти. На третьи сутки встала и пошла снова в палату к раненым, хотя ещё голова немного кружилась, и подташнивало, но раненых было много и необходимо было работать. Через три месяца я снова сдавала свою кровь раненым, но в таком большом количестве у меня уже кровь больше не брали.

      Недалеко от нашего госпиталя находилось педагогическое училище, в нём тоже располагался госпиталь, во время очередной бомбёжки бомба попала в госпиталь, очень много погибло врачей, медицинских сестёр, раненых, которых только что привезли из-под Смоленска. Все они были похоронены в одной братской могиле.

Мы приняли присягу

            14 августа 1941 года. Этот торжественный день мне запомнился навсегда. Мы, медицинские работники, в этот день принимали присягу на верность Родине. Мы выстроились возле госпиталя, все замерли, ожидая выноса красного знамени. Вышел замполит госпиталя В.М. Лосиков, начальник госпиталя М.Г. Смородинцев. Последовала команда замполита: « К принятию присяги приготовиться!» –  и нас по списку стали вызывать к принятию присяги. Мы подходили, брали в руки текст присяги и давали клятву «быть верным Родине, честно выполнять свой долг» и, если потребуется не только наша кровь, но и сама жизнь, мы были готовы отдать её для победы над фашизмом. В этот день мы стали настоящими солдатами. После принятия присяги, мы подходили к красному знамени, вставали на колено и целовали край красного знамени и снова отходили в строй. А ещё мне запомнился этот день сильной бомбёжкой. Много было разрушено домов и много погибло людей.

Маленький партизан

            В городе Кондрово Калужской области, где располагался наш госпиталь, раненых нам привезли: на машинах, на санитарных поездах, а раненых из партизанских отрядов вывозили санитарными самолётами. Однажды к нам привезли маленького  партизана, Колю Соколова, ему было 12 лет. Он служил в одном партизанском отряде на Смоленщине вмести со своим отцом. Коля был разведчиком. Он ходил по деревням и выявлял, где располагались немецкие гарнизоны, выявлял, какое у них было оружие, сколько, а потом шёл в отряд, обо всём докладывал, а партизаны нападали на немецкие гарнизоны и уничтожали фашистов и технику врага. Однажды немцы напали на партизанский отряд, в котором служил Коля с отцом, во время боёв отец Коли погиб, а Коля был ранен в левую руку и левый бок. Колю положили в мою палату, мы все, медицинские работники и раненые, полюбили этого смелого маленького партизана. Все старались отвлечь Колю от горьких мыслей о гибели отца, мать Коли с двумя маленькими сестрёнками осталась в оккупации в одном из сёл на Смоленщине. Коля знал, что такое оккупация и боялся за жизнь матери и своих сестрёнок. Чтобы он меньше думал об этом, я дала ему «задание», чтобы он подходил к тяжелораненым и помогал, чем мог. Он подходил к раненым, кого водой поил, а с кем садился, чтобы поговорить. Я следила за тяжелоранеными, как разглаживались, преображались лица, когда к ним подходил Коля, ведь у многих из раненых дома оставались такие же дети как Коля. Они готовы были всё отдавать Коле. Каждый старался отдать Коле свой сахар, кусочек белого хлеба с маслом, и душа Коли постепенно оттаивала, возле этих мужественных солдат.

Однажды немцы сильно бомбили наш город и разбомбили аэродром, куда привозили раненых из партизанских отрядов и поток раненых из партизанских отрядов прекратился. Наш город бомбили очень часто, небезопасно стало находиться раненым в нашем городе, а немцы всё ближе подходили к городу, и поступил приказ командования эвакуировать всех раненых в тыл. За два дня до эвакуации нашего госпиталя привезли к нам тяжело раненных в лицо. Страшно было смотреть на таких раненых, осколками мин и снарядов у них были оторваны челюсти, не было языка, мы смотрели на раненых и думали, как же спасти этих ребят от голодной смерти, как их накормить? Мы с подругой Скворцовой К.И. уходили подальше от раненых и, обнявшись, горько плакали, жалко было наших искалеченных ребят. Я сейчас думаю, откуда же у таких молоденьких медсестёр, 18-19 лет, было столько сострадания, милосердия, терпения, материнской ласки, с которой они относились к раненым. Ведь мои подруги совершенно забывали о себе, забывали, когда они ели, отдыхали, спали, наконец. Наступил день, когда последний эшелон с ранеными ушёл в тыл, но не все медицинские работники смогли с ним уехать, не было мест даже на подножках вагонов. И нам, оставшимся медицинским работникам, чтобы не попасть в плен, пришлось срочно выходить по лесу, без дорог, под дождём, в октябре-месяце на соединение к нашим войскам.

Последний сухарь

            Выходя из г. Кондрово, мы не представляли, какие трудности нас ожидают в пути, сколько дней нам придётся идти. Раненым мы отдали продукты, у нас же ничего не было, что бы можно было поесть. Первой преградой для нас оказалась река Угра, а был октябрь, и вода в ней была ледяная, но, чтобы не попасть в плен к немцам, нам пришлось вброд, по грудь в ледяной воде, преодолеть этот рубеж, жилья нигде не было, на берегу мы выжали свою одежду, вылили из сапог воду и пошли дальше. И, наконец, мы пришли в город Тарусу, где нам дали холодную конюшню, но мы и этому временному пристанищу были рады, на голову дождь не лил – и то было хорошо, здесь мы, как могли, обсушились, у кого было что сухое из белья, переоделись, переобулись и через несколько часов вышли снова на соединение со своими войсками. Пять суток в пути мы ничего не ели. А на наши головы с немецких самолётов летели бомбы, а, когда у немцев кончились бомбы, они на бреющем полёте над нашей колонной расстреливали нас из пулемётов. За нашей колонной уходило мирное население: женщины, дети, старики, но немцы не различали, где идут солдаты, а где идёт гражданское население, доставалось от немцев всем, когда улетали немецкие самолёты, на дороге оставались убитые и раненые. Рядом со мной шла моя подруга К.И.Скворцова, на пятые сутки нашего пути у нас с Клавдией Ивановной случилась большая радость, она на дне своей сумки нашла ржаной обгоревший сухарь, она разломила его пополам и мы с удовольствием его съели.

            В 1947 году умерла моя подруга, тяжёлые переживания военных лет, болезни подточили её здоровье. Но я никогда не забываю щедрость и бескорыстие своей подруги. На седьмые сутки в районе г. Серпухова мы соединились со своими войсками и впервые за все семь суток нас покормили…

Материнский подвиг

            Моя мама Матрёна Никитична проводила на фронт троих: меня, 19 лет, мужа, 42 лет, и сына, 17 лет, а ей самой с двумя маленькими дочерьми пришлось остаться на временно оккупированной территории в г. Вязьма Смоленской области. Мать случайно узнала, что в лесу возле села «Красный холм» к немцам в плен попал военный госпиталь. Она подумала, а не наш ли это госпиталь, в котором я работала. Мама уговорила нашу соседку тётю Варю Дёмину пойти с ней в тот лес, где недавно шёл бой. И когда они пришли туда, перед ними открылась страшная картина, немцы застрелили всех тяжело раненных, а медицинских работников повесили на деревьях. Мама подошла к каждой женщине, посмотрела в лицо, но ни среди расстрелянных, ни среди повешенных она меня не нашла. Наш госпиталь успели эвакуировать в г. Кондрово. Только любящая мать смогла пойти на такой подвиг и не умереть с горя. 14 лет прошло, как умерла моя мама, но я её всегда вспоминаю с теплотой и любовью. Моя мама, будучи в оккупации, помогала нашим солдатам, командирам, медработникам, выходящим из окружения, переодеться в гражданскую одежду, кормила, чем могла, и осторожно провожала в сторону линии фронта. Нужно было быть осторожной, чтобы не погибнуть самой и не сгубить своих детей. Ведь почти в каждом доме были немцы. Это был настоящий подвиг во имя Родины.

Мой отец под Вязьмой погиб.

            Мой отец Степанов Иван Егорович перед началом войны работал комендантом на строительстве железной дороги в районе города Вязьмы, когда немцы подошли к Минску, работа была свёрнута, и все были эвакуированы в Москву. Отцу было 42 года, у него была бронь, но он пошёл в Краснопресненский райвоенкомат и попросил, чтобы его направили в армию. Был он зачислен в первый кавалерийский корпус генерала Белова, участвовал в боях под Москвой, а когда отогнали немцев от Москвы, кавалерийский корпус получил задание перейти линию фронта и действовать в тылу противника в районе Вязьмы. В феврале 1942 года он с четырьмя бойцами получил задание взорвать мост на реке Русятка под Вязьмой. Задание было выполнено, мост взорван, но немцы стали преследовать наших товарищей. Они отбивались от немцев, и в этой схватке, мой отец был тяжело ранен в голову, ребята положили отца на плащ-палатку и унесли в лес, но по дороге мой отец умер. Похоронили отца в лесу. Место его захоронения было в двух км. от дома, но в районе г. Вязьма шли тяжёлые бои и могилу отца разыскать так и не удалось. Кончилась война, все возвращались домой, но мой отец не вернулся. В конце войны к маме пришёл Жирнов Пётр Михайлович, один из тех товарищей, который был с моим отцом на задании, он-то и рассказал маме, где погиб наш отец, при каких обстоятельствах и где его похоронили. Теперь мы знаем, что  отец наш не пропал без вести, а погиб как герой.

Мой брат снайпер.

            Немцы вошли в Вязьму 14 октября 1941 года, но здесь их ждало яростное сопротивление наших войск. Последним эшелоном из Вязьмы уехал мой брат Вениамин Иванович, под городом Гжатском поезд, в котором ехал мой брат, немцы разбомбили, и ему пришлось добираться до Москвы, где пешком, а где попутным поездом, наконец,  он добрался до квартиры, где жил наш отец, но оказалось, что отец уже ушел на фронт. И хотя брату было всего 17 лет, он пошёл в Краснопресненский райвоенкомат и попросил военкома взять его в армию. Брата направили в Люберецкую школу, он окончил школу и был направлен на Курскую дугу, где началось тяжёлое танковое сражение. Брат как снайпер – бронебойщик, истребитель танков, принимал в этом сражении самое активное участие. Когда закончилась битва под Курском, он с войсками первого Украинского фронта дошёл до Польши и под г. Дембица получил тяжёлую контузию и ранение в позвоночник и левую руку. Везли его санитарным поездом через Польшу и весь Советский Союз до Омска. В Омске он пролежал шесть месяцев, получив вторую группу инвалидности в 20 лет. После лечения приехал в город Вязьму, город немцы весь разрушили, наш дом сгорел, а мама с сестрёнками уже третий год жили в землянке, когда брат спустился в землянку, мать родного сына не смогла сразу узнать, так его искалечила война. Брат после контузии плохо слышал и около года не говорил. В этой войне из наших родных погибли 12 человек: отец, дедушка, два брата отца, сестра с мужем в партизанском отряде, два брата моей мамы, но самая страшная смерть постигла мамину племянницу с её тремя детьми. За связь с партизанами в с. Лядо согнали немцы несколько семей в колхозную конюшню, закрыли, облили бензином и заживо всех сожгли. Седьмой год, как умер мой брат, постоянные головные боли, боли в раненой руке всё время беспокоили брата. Эта страшная война не даёт спокойно спать по ночам. Вот уже подходит 54-я годовщина победы над Германией, а эти страшные кадры войны преследуют нас, ветеранов войны, постоянно.

Мой второй фронт.

            Когда расформировали наш сортировочный эвакогоспиталь № 1139, я пошла, в госпиталь для инвалидов Великой Отечественной войны, чтобы долечить наших искалеченных войной воинов. Затем, помня данное себе во время войны слово «если  вернусь с войны живой, пойду лечить больных детей», 29 июля 1947 года я пришла работать во вторую детскую поликлинику, дали мне участок с 1400 детей. Это был самый  большой и тяжёлый участок Засызран. Врача не было, дали мне двух медсестёр. И началась борьба за жизнь каждого ребёнка. Инфекционная больница была маленькая, и мне приходилось лечить детей с тяжёлыми детскими инфекционными заболеваниями на дому. Только дифтерию, с  которой у меня на участке три человека оказалось, я направила в инфекционную больницу, и все они были живы. А с такими заболеваниями, как токсическая диспенсия, дизентерия, скарлатина, корь, ветрянка, пневмония и другими детскими инфекционными заболеваниями приходилось бороться и вырывать у смерти каждую жизнь на дому. Дети были ослабленные, война и послевоенные годы были тяжёлыми, питание было плохое.

            Мне пришлось видеть детей, больных рахитом, которые не ходили до трёх лет. Я жила на участке Засызран, вызывали меня на дом и по ночам и в единственный выходной - воскресенье, я никогда не отказывала и всегда спешила на помощь к детям, это был мой второй фронт. Проработав 30 лет в детской поликлинике № 2, 1 сентября 1977 года я ушла на пенсию.

            Прочитав мои воспоминания о войне, вы поняли, дети, что такое война и фашизм, сколько пришлось пережить нашему народу, чтобы, наконец, пришла Победа 9 мая 1945 года. Но не все защитники нашей Родины вернулись в свои семьи, в которых их очень ждали. Не пришёл к нам мой отец, погиб мой дедушка Егор во время бомбёжки в г. Вязьма, погибли два брата отца, погибла сестра Настенька вместе со своим мужем в партизанском отряде, погибли два маминых брата. Война унесла 12 жизней моих родных, теперь вы видите, ребята, что такое фашизм. Я желаю, дети, чтобы вы никогда не узнали, что такое война. Я желаю вам, дети, чтобы вы любили свою Родину, свою школу, своих воспитателей. Желаю вам здоровья, радости, счастья и добра.

            С любовью и уважением к вам, участница Великой Отечественной войны, инвалид второй гр., член клуба «Фронтовые друзья» - Шмонина Лидия Ивановна.