Александр Пушкин: «Мы ленивы и нелюбопытны»

обзор произведений художественной литературы к Дню памяти поэта

Первая книга о Пушкине, появилась в середине XIX века: П. В. Анненков «Материалы для биографии» - первая попытка «особенным способом представить читателям личность великого поэта».  Попытка успехом не увенчалась – читатель остался безразличен. «Зачем же нам новые труды о Пушкине, когда и старые составляют для большинства публики совершенную новость?» - восклицали критики.

Перед вами не неизвестно какая по счету попытка и особенный способ представления личности поэта. Перед вами - небольшой обзор произведений художественной литературы, так или иначе соприкасающихся с личностью и творчеством Александра Сергеевича Пушкина.

Лариса Агеева, Владимир Лавров «Хранитель»: Документальное повествование о жизни, делах и днях директора Пушкинского заповедника Семена Степановича Гейченко

Повесть об уникальном директоре Пушкинского заповедника в Михайловском. Написана на основе архивных материалов и личных писем.

Фигура Семена Степановича Гейченко знаковая во многом: кто-то смеялся над его методами работы, кто-то восхищался, а он – увлеченно создавал пространство памяти Александра Сергеевича Пушкина, интересное не только специалистам-ученым, но и всем ценителям творчества поэта. Веркола, Ясная Поляна, Абрамцево, Шахматово… В России много памятных литературных мест, но такого как Пушкиногорье – нет. Потому, что Пушкин – «главный поэт России». Потому, что Семен Сергеевич Гейченко столь ревностно и щепетильно, жизненно и творчески создавал атмосферу поэтического мира Александра Сергеевича.

Андрей Битов «Пушкинский дом»

По определению автора – «роман-музей»: «Мы склонны в этой повести, под сводами Пушкинского дома, следовать освященным, музейным традициям, не опасаясь перекличек и повторений…» По определению критиков – «филологический роман».

«Я никогда не бывал в «Пушкинском Доме» - учреждении, и поэтому (хотя бы) все, что здесь написано – не о нем. Но от имени, от символа я не мог отказаться. Я виноват в этой, как теперь модного говорить, «аллюзии» и бессилен против нее. Могу лишь ее расширить: и русская литература, и Петербург (Ленинград), и Россия, - все это, так или иначе, ПУШКИНСКИЙ ДОМ без его курчавого постояльца… «Il faut que j`arranqe ma maison» («Мне надо привести в порядок мой дом»), - сказал умирающий Пушкин…»

«Русская культура будет тем же сфинксом для потомков, как Пушкин был сфинксом русской культуры. Гибель – есть слава живого! Она есть граница между культурой и жизнью. Она есть гений-смотритель истории человека. Народный художник Дантес отлил Пушкина из своей пули. И вот, когда уже не в кого стрелять – мы отливаем последнюю пулю в виде памятника. Его будут разгадывать мильен академиков – и не разгадают. Пушкин! Как ты всех надул! После тебя все думали, что – возможно, раз ты мог… А это был один только ты».

Викентий Вересаев «Пушкин в жизни»: Систематический свод подлинных свидетельств современников

Писатель, врач по профессии Викентий Вересаев интересовался – как психолог - «проблемой личности в разнообразии и единстве». Продолжительное время он делал выписки о характере, настроениях, привычках, внешней облике Пушкина. Систематизировал эти выписки. И вот однажды увидел, что перед ним «оригинальнейшая и увлекательнейшая книга, в которой Пушкин встает совершенно как живой».

Леонид Гроссман «Записки д`Арширака»

Исторический роман, рассказанный от лица участника дуэли на Черной речке – секунданта Дантеса – молодого французского дипломата д`Арширака.

     

Сергей Довлатов «Заповедник»

«Жизнь без помпы и парада» - это о произведениях Сергея Довлатова. Их герой – неудачник-недотепа. Но неудачник безмерно талантливый и ироничный. В повести «Заповедник» это ленинградец Боб (Борис) Алиханов. Однажды летом он устроился экскурсоводом в Пушиногорье – музей-заповедник А. С. Пушкина Михайловское. Варианты прототипов героя: автор, работавший экскурсоводом в «Заповеднике» и Иосиф Бродский, который пытался устроиться в Пушкиногорье библиотекарем.

«Любовь – это для молодежи. Для военнослужащих и спортсменов… А тут все гораздо сложнее. Тут уже не любовь, а судьба…»