– А Мишку, значит, терпимо? – спросил шут. – Откажись от своего слова, умоляю, царь, не позорь династию!

– Да кого же там ведут? – спросил Берендей, подпрыгивая на стуле, чтобы рассмотреть.

– Мишку ведут, – сказал Матвей. – Мужского пола.

Толпа расступилась, и Берендей увидел огромного медведя, закованного в цепь. За ним шёл мужик в расписной рубахе и наяривал на балалайке. Медведь танцевал.

– Привести ко мне! – сказал царь, увидев растерянную физиономию Ерёмы. – Никого больше не пускать!

Ерёма бросился исполнять царский приказ. Вскоре и мужик с балалайкой, и медведь, стояли перед царём.

– Так это ты первым вошёл в ворота? – обратился Берендей к мужику.

Мужик сконфуженно промолчал. За него ответил Ерёма:

– Не он.

– А зачем же тогда привели, ежели не он? – спросил царь.

– А затем, что медведь это был! – сказал Ерёма.

Шут завыл волчьим воем:

– Откажись от своих слов, царь!

– Молчи, Матвеюшка! – оборвал его Берендей и спросил у мужика. – Как звать-то?

– Меня? – мужик тренькнул на балалайке, медведь топнул ногой и хлопнул лапой по ляжке. – Меня Фёдором кличут.

– Да не тебя, дурень! Медведя как зовут?

– Как всех медведей. Михайло Потапыч.

Берендей приблизился к мишке и объявил.

– Вот перед вами новый наследник престола! Слова своего не меняю. Грех мне слова свои менять. Не к лицу это царю.

С этими словами Берендей упал замертво к ногам царя тридевятого царства Михаила Первого.

     ***

…Царствование Михаила Первого было недолгим. Месяц спустя после погребения Берендея его нашли забитым насмерть на задворках. Фёдора нигде поблизости не было, осталась только балалайка с порванными струнами. Ерёма объявил себя новым царём Тридевятого царства, взял в жёны трёх дочерей Берендея и усмирил взбунтовавшихся бояр. Шута оставил при себе, помня верность прежнему государю. Проблем с наследниками у него не было, даже опасался, что их будет слишком много.