Дорогой Лешурочка.

 мы и в Сызрани! Ехала я сюда с таким чувством, будто меня послали в ссылку, а теперь огляделась, устроилась — ничего¹. Только не знаю, когда тебя увижу? Чать, выберешься поскорее? Без тебя очень, дорогой мой, скучно и тошно.

Ехали мы отлично. На пароходе нам встретился мой сызранский знакомый Синявский и еще целая компания едущих в Сызрань. С Синявским я много разговаривала, и он мне очень понравился своим отношением к покойной тетке, Наталье Степановне, должно быть, он хороший человек². В Сызрань приехали мы часов в 9 вечера и очень долго провозились с багажом. Проклятые извозчики совсем не умеют обращаться с вещами, уронили мою кровать и немного попортили сетку. Но это не мешает мне вполне наслаждаться на ней отдыхом, несмотря даже на скверный мочальный тюфячок, который лежит на ней. Вчера, в понедельник, мы встали очень рано, Леля сбегал к портному, живущему недалеко, и явился ко мне в форме. Портной сшил платье очень хорошо, сидит на Леле прекрасно, он в нем очень строен и красив, особенно с белым воротничком. Платье он бережет, и вчера, как пришел, тотчас снял его. Пришел домой из училища Леля такой усталый, что после обеда лег и заснул. У них занимаются по пяти часов в день. Француз³ его заставлял читать и сказал, что он будет хорошим учеником! Каково? Я смотрела по учебнику⁴, оказывается, мы с Лелей прошли даже больше, чем нужно. Ура! Только Леля уверяет, что ничего не помнит. Три дня праздника на этой неделе⁵ он употребит на то, чтобы подогнать товарищей. Учителя ему нравятся, говорит, что с ними весело заниматься и все понимает, что объясняют. Сегодня опять встали в 7 часов, в 8 — пили чай, и Леля поспешил в училище. Сегодня геометрия. Как-то он поймет первый урок? Без него прошли введение к геометрии, вчера я с ним читала его и сама не поняла одно место, а остальное он выучил. Далось ему легко: раз прочел сам, да раз со мной и потом сказал совершенно верно. Вчера же дома сделал алгебраическую задачу и говорит: каково, я еще кое-что помню!

<...> Я еще не успела купить себе Маркса 2-ю часть, Если хочешь, чтобы я тебя крепко, крепко расцеловала, то купи его мне⁶. Впрочем, тебя этим не соблазнишь, ты знаешь, что, как приедешь, и без Маркса, так все равно я тебя целовать буду, сколько влезет.

Вчера ходила в библиотеку, подписалась. Библиотека — жалостная, только что журналы есть, а остального очень жидко⁷. Хотела взять “Социологию” Спенсера — нет⁸. Читают все больше журналы. Взяла в руки “Самарскую газету” просмотреть, ан там мой рассказ, должно быть, разбили на три раза⁹. Дружочек, собери эти номера и спрячь ко мне в бюро.

Сейчас, проводивши Лелю в училище, ходила и смотрела Большую улицу, толкучку. Город — ничего себе, бойкий, торговый, все достать можно. Колбасная отличная (их несколько, но одна хороша). Даже аптекарский магазин есть, а это уже просвещение. По Большой улице постоянная езда, так что приходится привыкать к трескотне.

<...>Вчера нас кормили хорошо. Правда, очень просто, но провизия свежая, мясо отличное, обед не переварен, не пережарен и, кажется, будет разнообразие: вчера были котлеты с гарниром, сегодня — плов с курицей; только мне очень уморно ждать Лелю с обедом. Он приходит в половине третьего. Все животики подведет. Надо будет купить кофейник и по утрам пить кофе. Вот посмотрю, какое будет молоко, велела горничной достать горшочек в 5 копеек.

После усталости и мотанья я чувствую большую слабость и поэтому отлеживаюсь.

Дорогой Лешурочка, привези с собой твой патретик, а то очень без него скучно. Также в Лелиной библиотеке (правый шкаф, внизу) найди книгу “Рассказы для детей по Плутарху” или что-то вроде этого, там про разных древних римлян¹⁰. И еще Диксионеры, русский и немецкий¹¹. <...>

Твоя Саша.

Повторяю свой адрес: Сызрань, Большая улица, №№ Маркова, № 3. Тург[енева]-Бостр[ом].

Дорогой папочка, 1000 раз целую тебя, приезжай скорей. Хожу 2-й день в училище, и все еще благополучно.

Твой Леля.

Печатается по подлиннику (КЛМ, № 22).

Несколько слов в конце письма А. Л. приписано рукой А. Толстого.

1 После того как в августе 1897 года А, Толстой при поступлении в 4-й класс Самарского реального училища “получил 2 из ариф[метики] и из р[усского] и т. д.” (А. Л. Толстая — А. А. Бострому. 20 августа. КЛМ, № 21Ц/2), мать повезла сына в Сызрань. С 25 августа 1897 года Алексей Толстой приступил к занятиям в Сызранском реальном училище, в котором учился 1897/98 учебный год.

Сызрань, основанная в 1683 году, с 1781 года — уездный город Симбирского наместничества, а затем Симбирской губернии. Находится на правом берегу Волги при речках Воложке, Крымзе и Сызрани. Главная улица — Большая, По переписи 1897 года, имела 32377 жителей.

Город вел значительную торговлю хлебом и славился своими мельницами, кожевенными заводами н кузнецами.

В 1897 году в Сызрани было 14 церквей, 2 монастыря, реальное училище (с 1873 года), женская гимназия, духовное училище, 3-классное городское училище, частная школа, 8 приходских школ, 2 церковно-приходские, начальная школа. Железнодорожная станция. Пароходная пристань.

2 Синявский Евгений Михайлович — редактор-издатель “Сызранского листка объявлений” (изд. с 1889 по 1906 год), владелец типографии, общественный деятель города.

3 “Француз> — преподаватель франц. языка Кленков П. Б.

4 “Я смотрела по учебнику...” — Речь идет об учебнике “Французский язык. Часть II” Кленце, употребляемом в 4-м классе реального училища.

5 “Три дня Праздника на этой неделе” — С 29 по 31 августа церковный праздник.

6 “...Маркса II часть”. — Речь идет о “Капитале” Карла Маркса. Сохранилась тетрадь А. Л., датированная 1897 годом, с выписками и заметками из этого произведения (ИМЛИ, № 6462).

7 В 1872 году по инициативе жителей Сызрани был проведен сбор пожертвований на создание городской публичной библиотеки, которая была открыта летом 1873 года. “За право чтения на дому всех находящихся в библиотеке изданий, кроме особенно дорогих иллюстрированных, которые можно рассматривать только в библиотеке, с каждого подписчика взимается в год — 6 рублей (Каталог Сызранской городской публичной библиотеки. Сызрань, 1897). В 1897 году библиотека имела 38 наименований ежемесячных журналов, 33 названия (разрозненные) — еженедельных. Худож., научно-попул. и др. литературы 2571 книга (из них для детей — 133 книги).

8 “Социология” Спенсера — работа Герберта Спенсера (1820—1903), английского философа и социолога, одного из родоначальников позитивизма.

9 Речь идет об очерке “Воскресный день сельского хозяина”, который был опубликован в 1897 году в трех номерах “Самарской газеты” (177, 183, 193).

10 “...найди книгу “Рассказы для детей по Плутарху” или что-то вроде этого...”. — Вероятно, имеется в виду один из сборников С. Н. Глинки (1776—1847), который в 1821 — 1823 годах издавал “Новое детское чтение” и “Плутарх для детей”.

11 Диксионер — словарь (лат).

 

ТОЛСТОЙ А. Н. - БОСТРОМУ А. А.

[29 августа 1897 г. Сызрань]

Дорогой папочка.

Мы сейчас получили твое письмо от зубного врача. Оказывается, что ему по нечаянности занес наше письмо почтальон, а он и распечатал его. Ученье мое идет хорошо, только вовсе меня не спрашивают. Мальчики в нашем классе все хорошие, не то что в Самаре, только один больно зазнается, сын инспектора, но мы его укротим. Подбор учителей там очень хороший, большей частью все добрые, и ученики их слухаются. Инспектор большой формалист и малую толику свиреп². Только географ да ботаник больно чудны, а батька, вроде Коробки, сильно жестикулирует³. Математик там замечательно толковый и смирный⁴. Вообще это училище куда лучше Самарского.

Вчера весь день шел дождь и улица превратилась в реку. Жив и здоров. 100000 целую тебя

Твой Леля.

Изучаем геометрию, и я теперь очень горд, и [на] мелюзгу третьеклассников смотрю с пренебрежением.

Печатается по подлиннику (КЛМ, № 23).

Датируется по письму А. Л. Толстой - А. А. Бострому от 29 августа 1897 года; “Сейчас получила твое письмо от 28 августа из Самары. Как скоро дошло...” (КЛМ, № 211/3).

1 “..получили твое письмо от зубного врача”. — С июня по октябрь 1897 года в Сызрани во 2-м номере гостиницы М. М. Маркова принимал зубной врач Г. К. Крамер. Постоянного зубного врача в городе не было. Толстые, мать и сын, жили в 3-м номере.

2 Инспектором в 1897/98 учебном году в Сызранском реальном училище был Александров Александр Иванович.

3 Преподавателем географии был Иван Семенович Бронников, естественных наук — Николай Михайлович Романов.

“батька, вроде Коробки, сильно жестикулирует”. — Законоучителем в реальном училище был протоиерей Матвей Ефимович Ксанф.

4 “Математик там замечательно толковый и смирный”. — Речь идет о преподавателе математики Эммануиле Яковлевиче Вильковиском, имя которого будет неоднократно встречаться в последующих письмах.

 

ТОЛСТАЯ А. Л. — БОСТРОМУ А. А.

2 сентября 1897 г. Сызрань

Дорогой мой Лешурочка, дни мои проходят в том, что я сижу у себя в номере одна-одинешенька, поджидаю Лелю, читаю или работаю. Странно судьба складывается: точно мне суждено одиночество, мне, которую тянет к людям. А уж так тяжело одиночество полное, без тебя. Иногда вижу тебя во сне, будто я тебя потеряла или ты куда-то исчез. Читаю до боли в глазах. Журналы мне все кажутся такими пресными, наконец, добилась майскую книжку “Нового слова” и ожила: стало интересно, что ни статья, то забирает, положительно проглатываю книжку¹. Как жаль, что Маркса у меня нет, я бы зачитывалась им в своем одиночестве, а теперь вижу во сне, что ты приезжаешь и привозишь мне Маркса. Когда-то это будет? т. е. что ты приедешь? Мне кажется, так давно, так давно я сижу здесь, а лишь вторая неделя идет. <...> Сегодня отыскала общественный сад с прекрасным видом на речку Сызрань, заливные луга, горы, Заречье. Буду ходить туда гулять, там воздух прекрасный, нет пыли.

Леля сегодня в училище сидел без обеда, главное за то, что забыл классную тетрадь для записывания уроков и отметок, а его как раз и вызвали на грех. Потом еще за то, что не послушался классного надзирателя и не застегнул шинели на улице и шел нараспашку, и за шалость во время урока 3[акона] Б[ожьего]. Последнее он отвергает, говорит, что шалил не он, а другие. До сих пор он еще не получил отметок, готовит же уроки легко и скоро, да и задают им не бог знает сколько, иногда даже время остается, чтобы читать и погулять. Геометрию он по книжке и не готовит. Учитель им диктует, они записывают, и он говорит, что остается не учить, а только повторить. С алгеброй похуже: не всегда может сделать заданную задачу. Один раз у товарища списал и сегодня не знает, как приняться, пошел к товарищу, чтобы вместе сделать. <...>.

Лелюша ко мне пристает, сделаю ли я ему мундирный сюртук. Принес правило, в котором сказано, что обязательно иметь две одежды — куртку и сюртук. А я и не знаю, насколько это обязательно. Конечно, если начальство будет требовать, да если у всех товарищей-одноклассников есть сюртуки, то надо будет сделать. А может быть, и обойдется. Крепко целую тебя, мое далекое сокровище. <...>

Леля тебя очень целует. Поклон Нат[алье] и всем.

Твоя Саша.

Целую тебя, дорогой папочка, чай, скучно тебе там, в деревне. Твой Лелек.

Печатается по подлиннику (КЛМ, № 21-1/1).

1 “...наконец, добилась майскую книжку “Нового слова...” — “Новое слово”, ежемесячный научно-литературный и политический журнал, (Петербург), в 1894—1897 годах изд. либеральными народниками, а с весны 1897 года — “легальными марксистами”. Печатались В. И. Ленин, Г. В. Плеханов, сотрудничал М. Горький.

В майской книжке “Нового слова” за 1897 год на с. 25—60 под псевдонимом К. Т-на опубликована работа В. И. Ленина “К характеристике экономического романтизма. Сисмонди и наши отечественные сисмондисты” (Продолжение, 1-я часть — в апрельском номере).

 

ТОЛСТОЙ А. Н. — БОСТРОМУ А. А.

[2 сентября 1897 г. Сызрань]

Милый папочка.

Нынче сидел без обеда за то, что позабыл дома журнал, и за то, что с расстегнутой шинелью ходил. Александров¹ — порядочная скотина. Уроки задают все легкие, и учиться легче, чем дома, только надо дисциплину соблюдать. Кажется, что на днях хотят сделать прогулку, но об этом ходят только смутные слухи. В большую перемену играют во дворе в лапту, и с нами учитель гимнастики Владимир Германыч². Нынче прошли с Софотеровым³ на Сызранку и популяли каменьями. Напишу письмо да сяду за фран. перевод. Скоро ли, папочек, у нас Александров сменится, пожалуйста, скажи ему, чтобы он ушел, а то все смирные, а он один злой.

Прощай, дорогой папочек. 10000 раз целую тебя. Не скучай, а приезжай скорей.

Твой Лелька.

Печатается по подлиннику (КЛМ, № 24).

Датируется по письму А. Л. Толстой А. А. Бострому от 2 сентября 1897 года. “Леля сегодня в училище сидел без обеда, главное за то, что забыл классную тетрадь для записывания уроков...” (КЛМ, № 211/1). Отправлено 3 сентября матерью, ею в конце письма сделана приписка: “3 сент. Сижу одна и думаю о тебе...”.

1 “Александров — порядочная скотина...” — Имеется в виду исп. обяз. инспектора училища А. И. Александров.

2 “учитель гимнастики Владимир Германыч” — В. Г. Гартман.

3 Софотеров Борис — одноклассник А. Н. Толстого, сын нотариуса, потомственного почетного гражданина Сызрани, гласного думы Василия Львовича Софотерова.

 

ТОЛСТОЙ А. Н. — БОСТРОМУ А. А.

[9 сентября 1897 г. Сызрань]

Дорогой папочка, что бы тебе приехать в эту ненастную погоду, а то мы с мамочкой совсем по тебе стосковались. Нынче с утра нездоровилось, и я не пошел в училище, зато написал сочинение по садоводству и переписал его. Ты, папутя, что-то мало пишешь, смотри, а то мы с мамой будем разводиться с тобой. Мама с часу на час все свирепеет, и если не часто писать будешь, берегись, мамон зубом загрызет...

Эти 2 праздника мне что-то нездоровилось, и я просидел дома да интересную книжку прочел. Напишу поподробнее с середины недели. У нашего ученика Щербакова помер отец, и он хочет, кажется, уходить из училища.

Милли трэ раз целую тебя

Твой Леля.

Кланяйся там всем, кроме Ст[епаниды]. Приедешь— не позабудь привезть словари, а в Самаре взять А[лек-сея] Тол[стого] и Дикк[енса]- у Лисина¹ и привези их сюда.

Твой Леля.

Печатается по подлиннику (КЛМ, № 25).

Датируется по письму А. Л. Толстой от 9 сентября 1897 года, к которому приписано отчиму рукой А. Н. Толстого.

1 Лисин Ф. Д. — переплетчик в Самаре, мастерская которого в 90-е годы XIX в. помещалась на Сокольничьей (ныне Ленинской) улице в собственном доме (Календарь и памятная книжка Самарской губернии, 1896. Реклама, с. 25).

 

ТОЛСТАЯ А. Л. - БОСТРОМУ А. А.

[16 сентября 1897 г. Сызрань]

Дорогой мой Лешурочка, спасибо тебе за длинное письмо, спасибо, что и о хандре говоришь, у меня было такое ощущение, когда я его читала, точно я тебя послушала. О Леле не беспокойся, дело поправилось, я им очень довольна. Во-первых, он получил из истории 5, а из немецкого 4+, во-вторых, он очень старается, уроки стал учить добросовестно, совершенно не так, как прежде, не отстанет, пока не выучит, а если уроков много и трудные, то встает в шесть часов, чтобы подзубрить. Нет, он очень мил, и на него нельзя жаловаться, и неудачу первой недели нужно объяснить тем, что он еще не приспособился. Из алгебры еще ничего не получил на этой неделе, но задачки, которые ему задают на дом, теперь все делает и очень скоро, геометрию также, кажется, хорошо понимает, и если что не поймет, мы вместе кое-как добираемся. Нет, по всему видно, что в классе он внимательно слушает. Вот посмотрим, что будет, когда математик вернет тетради с классными упражнениями. Их в классе заставляли делать задачи, Леля говорит, что сделал. Он еще даже товарищам помогает, сделает алгебраическую задачу и понесет к Софотерову, товарищу, который живет напротив нас. Бедный мальчик, ему, верно, предстоит общая с нами участь: не находит он себе товарищей по душе, он льнет к людям, а они не платят ему тем же. Он ищет душевности, которой никто ему дать не может. <...> Ах, Лешурочка, как я тебе благодарна за надежду на свидание. Я просто ожила. Буду ждать тебя. В воскресенье и субботу у нас здесь была страшная дряпня: дождь, слякоть, теперь разведрилось и, кажется, хочет установиться хорошая погода. Дорогой мой, как жаль мне, что у тебя нет людей, которые бы тебя приветили. Тейсы¹ и со мной были почти такие же, хоть и изъявили сначала радость при встрече, а потом закисли. Мне кажется, в них всех сказывается чрезмерное нравственное и физическое утомление после пережитых впечатлений 2-месячной Надиной болезни. Подумай только, 2 месяца! Несколько раз они почти ее хоронили. Поневоле равнодушным ко всему на свете сделаешься. А компания Тимофея Ивановича², наверное, тебя буржуем считают, да и как им не считать по всей внешности. Боюсь я, не повредила ли тебе в их глазах моя статья “Воскр. Д[ень] С[ельского] Х[озяина]”³. Они могли вообразить, что я с тебя портрет срисовала, а кто же знает, что это неправда. Это наше роковое положение помещиков, землевладельцев, которые идеей от своего класса отстали. Но поди рассказывай всем и объясняй, кто же поверит, когда мы изо всех сил хлопочем, чтобы доходы получать. Это роковое противоречие, а из таких противоречий жизнь состоит. Вот этот классовый вопрос и мучит меня теперь. Надеюсь, что я о нем найду у Маркса что-нибудь или у марксистов “Нового Слова”. Мне страшно жаль, что я не в состоянии была дочитать первую часть Маркса, мне осталось две главы, и я боюсь, что это сделает пробел при чтении 2-го тома. <...>

Писать я теперь ничего не могу, в голове хаос какой-то из взбудораженных мыслей, надо, чтобы все улеглось и вылилось в какие-нибудь формы. Хотя Маркса нам понимать не трудно, т. к. наше мировоззрение не так-то уж далеко от него стоит, но есть некоторые идеи, которые производят ломку. Или я еще их недостаточно понимаю? Или, может быть, превратно? А в наши годы всякая ломка тяжела... <...>

Лешурочка, нам приходится довольствоваться друг другом. Не так ведь это уж страшно. Есть люди, которые никогда, никого возле себя не имеют. Это страшно. Вот почему я и тяну тебя за собой в Маркса. Страшно уйти от тебя куда-нибудь в сторону, заблудиться без друга и единомышленника.

В Самаре найди Слонимскую Эрнестину Осиповну⁴, ты с ней будешь себя хорошо чувствовать.

Крепко целую тебя, мое сокровище, жду тебя с нетерпением. По вечерам долго не сплю, стук подъезжающего к подъезду экипажа баламутит меня. Будь здоров, моя радость.

Твоя Саша.

Печатается по подлиннику (КЛМ, № 5525).

1 “Тейсы”. — Имеются в виду Аделина Владимировна и Владимир Владимирович Тейсы, у которых в 1897 году очень сильно была больна дочь Надя.

2 Тимофей Иванович — фамилии установить не удалось.

3 “Воскресный день сельского хозяина” — очерк А. Л. Толстой, Опубликован в “Самарской газете”, 1897, № 177, 183, 193 (17 августа, 24 августа и 7 сентября).

В главном герое очерка, в помещике Булатове, А. Л. показала “человека, мечтающего об общем благе”, а превратившегося в “узкого хозяина”. Многие из знакомых семьи считали, что прототипом Булатова является А. А. Бостром. А. А. пишет в письме к жене: “Сашунечка, как многие скандализированы твоим рассказом “Воск[ресный] день сель[ского] хоз[яина]”. То есть, главное — за меня. Думают, наверное, что я рву и мечу” (10 сентября 1897 г. КЛМ № 388).

4 Слонимская Эрнестина Осиповна (Эстер Ошаровна) — акушерка в 3-й части Самары (Садовая ул., дом Яворского).

 

ТОЛСТОЙ А. Н. — БОСТРОМУ А. А.

[Между 16 и 20 сентября 1897 г. Сызрань]

Дорогой папутя!

Какая погодка стоит хорошая, просто прелесть, чай, как тебе-то радостно. У нас, папутя, два новых учителя, русак да рисовальщик¹. Нынче спрашивал меня русак из синтаксиса. Я ему стал отвечать и ответил, а как стал к концу книжки подъезжать, так я сказал, что, мол, я по книге не учил и ваши, мол, детали не знаю. Мы третьеводни получили с Абрамовым² по геометрии по троечке.

Учусь я, тятяка, играть на флейте и почти гамму знаю, только си да фа не дается³. У Александровых⁴ горе, да ну, черт ее знает, кто умерла.

Миленький мой папутя, нынче видел тебя во сне, что ты приехал в Сызрань и мы какую-то колокольню смотрели.

Дела идут слава Богу.

100 10000 целую тебя.

Твой Леля.

Кланяйся всем и Копчику.

Печатается по подлиннику (К.ЛМ, № 26).

Датируется по письмам А. Л. Толстой.

В письме к А. А. от 16 сентября 1897 года (КЛМ, № 5525) она сообщает: “...В воскресенье и субботу (13 и 14 сентября. — М. Л.) у нас здесь была страшная дряпня: дождь, слякоть, теперь разветрнлось и, кажется, хочет установиться хорошая погода... Жду тебя с нетерпением...”

3 октября (КЛМ, № 5534): “...Вот уже две недели как ты уехал. (Об Алексее. — М. Л.),. ...Учится играть на флейте, но домой ее больше не носит...”.

1 “...два новых учителя, русак да рисовальщик...” — Первые недели русский язык вел Владимир Михайлович Анисимов, сменил его Александр Гаврилович Шапошников; рисование начал вести Петр Васильевич Зимулин, сменил его Николай Васильевич Бовин.

2 Абрамов Степан — сын Александра Федоровича Абрамова, учителя рисования и чистописания Сызранской женской гимназии.

3 “Учусь я, тятяка, играть на флейте...”.

В семи реальных училищах Казанского учебного округа, в их числе и Сызранском, велось обучение музыке на духовых и струнных инструментах, на рояле (ЦГИА, ф. 733, оп. 203, Д. 1128—1130).

4 “У Александровых горе...” — Во время приезда в Сызрань А. А. Бострома между 16 и 20 сентября (1897 года) А. Л. с сыном перебрались из номеров Маркова на квартиру к Александровым Антонине Николаевне и Ольге Николаевне. В письме от 24 сентября 1897 года (КЛМ, № 5526) А. А. Бострому А. Л. пишет: “... я очень рада, что ты меня поместил здесь... Хозяева хорошие, стараются, как бы нам лучше...”

 

ТОЛСТОЙ А. Н. — ВОСТРОМУ А. А.

[1-я половина октября 1897 г. Сызрань]

Дорогой папутя.

Нынче получил домашние работы, писанные недели две тому назад. Ну, работы наши вышли неудачны. Только одному Абрамову поставили 4—, а то всем тройки да двойки. Мне тройку, а Софотерову единицу, так хорошо он подвизается. Третьеводни писали конспекты сочинения; нынче их читали и для образца выбрали Сысоевский и пополнили его из моего.

Я кончил рисовать шар. Теперь скучно будет так сидеть на уроках рисования; ну, наверное, скоро будем рисовать другую какую-нибудь вещь. Папутя, не позабудь, пожалуйста, вынести из моей комнаты, если ты ее только хочешь заколотить, порох и револьвер, а то они там заплесневеют. Да, там много книг и два гербария: мой и Ад[елины] Влад[имировны]'.

Пиши, пожалуйста. 100 раз целую тебя.

Твой Леля.

Приезжай скорей, пожалуйста, сюда.

Не давай обижать Копчика, а то я их....!!².

Твой Леля.

ви-ви...... пи-пи

фр...... У-У

Я, играющий на флейте. Наглядное изображение.

Печатается по подлиннику (КЛМ, № 27).

Датируется по приписке м.атери к письму А. Н., содержание которой свидетельствует о том, что это ответ на письмо А. А. от 5 октября 1897 года.

А. А.: “...Еще какая-то перемена в Наталье, скорее в моем отношении к ней. Неприятна она мне, да и только...” (1897 г., 5 октября [Сосновка]. ИМЛИ, № 6330/42). А. Л.: “Если Наталья тебе противна, ну ее к черту, неужели здесь не найдем...” (КЛМ, № 27). В конце письма рисунок — сатирический автопортрет.

1 А. В. Тейс.

2 Копчик — любимая лошадь А. Н.

 

ТОЛСТАЯ А. Л. — БОСТРОМУ А. А.

[15 октября 1897 г. Сызрань]

Дорогой Лешурочка, что-то ты поделываешь. <...> Наша же жизнь течет себе помаленьку, только время что-то уж отчаянно долго без тебя тянется, кажется, будто уж недели две прошло с тех пор, как ты уехал, а поглядишь — только пять дней. Лелюшка в субботу получил две пятерки. Одну — за немецкий, а другую— из ест[ественной] ист[ории] и даже не за урок, а учитель рассказал в классе новый урок, заставил его повторить рассказанное и поставил пять. Им в училище объявили, что в воскр[есенье] дается малорос[сийской] труппой утренний спектакль для учащихся, а ради двух пятерок я Лельку пустила в театр. Он был очень доволен. В понед [ельник] у них был первый урок танцев. Леля ходил. Теперь он занят тем, как написать сочинение. Первое сочинение учитель у него зачем-то взял. Леля говорит, что ему хочется непременно хорошо написать, т. к. учитель сказал, что очень строго будет ценить сочинения и еще подзадорил тем, что сказал, что не надеется на то, что они напишут хорошо, т. к. они еще не писали сочинений. Писать его надо в пятницу, а вчера уже Леля сидел вечером над ним и все сердился, что у него фразы выходят неуклюжие, только это пустяки, фразы как фразы. Но я понимаю, ему хочется, чтобы очень гладко выходило. Вчера было очень тепло, и я пускала его гулять, т. к. заметила, что он вялый и утомленный, конечно, ему недостает воздуха и движения. Я заметила, что в те дни, когда их не пускают в перемену бегать на двор, он приходит усталый и без аппетита. Старается с уроками Леля очень, сегодня просил меня непременно разбудить в 6 часов, что я и исполнила, и с свечей повторял уроки. Теперь он особенно старается, т. к. кончается четверть и будут выдавать табеля. <...>