Централизованная библиотечная система городского округа Сызрань | Статьи

«Звезды Внеземелья» + «Звезды в прицеле» = Валерий Цуркан

(почти интервью)

В Сызрани живет и работает писатель-фантаст. Космической величины фантазия? Нет. Самая что ни на есть реальность. Давайте знакомиться!

Я, ВАЛЕРИЙ ЦУРКАН

Родился в Казахстане. Отец работал в геологии, и нам пришлось пожить во многих местах Средней Азии. С 2004 года переехал с женой и дочкой в Сызрань.

Писать начал класса со второго или третьего. Как и многие, начинал с фанфиков — писал продолжения романов Стивенсона, Верна, Беляева, Адамова и многих других. Выходило где-то по полстраницы… Лишь две вещи завершил тогда — рассказ о пришельце и «роман» о полете на Луну в верновском стиле, исписав целую тетрадь в 12 листов. Увлечение это длилось примерно год или два.

После армии вдруг решил снова начать писать. В течение пары лет написал роман и несколько не фантастических повестей. Кажется, повести были неплохими… но я их потерял при переезде.

В то время мы жили в Ташкенте, уже развалился СССР, связи с Россией не было, интернета тоже. В Узбекистане негде было издаваться, и я перестал писать. Заметив это, отец купил печатную машинку (компьютеров тогда еще не продавали) и заставил меня продолжать. Я просто складывал в папки все написанное. Кое-что и сейчас лежит в них, ждет, когда перенесу в файл.

И НАЧАЛОСЬ…

Один роман в конце 90-х я отправил в российский журнал «Приключения, фантастика», найдя где-то адрес редакции. Ответа так и не дождался. Роман издали в 2001 году, а я так и не узнал. Спустя почти 20 лет мне об этом рассказал незнакомый парень, который читал его в библиотеке. Он связался со мной в ВК и спросил — мой ли это роман. Оказалось, что да, мой. Правда, почему-то исковеркали фамилию и не сообщили о публикации. Издатель давно умер, и спросить уже не у кого.

После переезда в Россию долгое время не писал. А потом жена решила, что я должен писать — повела меня в магазин и мы купили ноутбук. Он тогда стоил, как две моих зарплаты.

Я стал рассылать рассказы по редакциям. Довольно быстро опубликовал почти все старые рассказы. Печатался в журналах «Магия ПК», «Искатель» «Знание-Сила. Фантастика», «Химия и жизнь», в нескольких сборниках и во многих малотиражных журналах и фэнзинах.

Примерно в то же время решил поиграть в редактора и стал делать любительский фэнзин в формате pdf. Название придумалось быстро — «Разноцвет». Сначала сам выпрашивал рассказы у авторов, опубликовав там нескольких известных писателей. Журнал понемногу стал набирать популярность, авторы начали слать рассказы. В каждом номере, кроме рассказов, я публиковал свои и чужие критические заметки, обзоры книг и фильмов, статьи на разные около фантастические темы. Работа была довольно тяжелая, но интересная. Я сделал 11 номеров. До сих пор на почту иногда приходят рассказы от авторов, хотя журнал не издается уже лет девять-десять. Найти его можно на Рутрекере.

«Звезды Внеземелья» – это серия сборников рассказов о космосе, которые выходили в 2009-2011 годах. Всего вышло три сборника.

Рассказы отбирались на конкурсной основе на сайте писателя Сергея Павлова (автора знаменитой «Лунной радуги»). К сожалению, после смерти Павлова сайт не работает.

В них были опубликованы два моих рассказа — «Звездные китобои» и «Дышать!», которые я написал еще в 90-х годах и привез с собой из Ташкента.

В сборниках опубликованы как рассказы начинающих авторов, так и известных. Среди них донецкий фантаст Федор Березин, питерский фантаст и публицист Антон Первушин, и сам Сергей Павлов. В одном сборнике была размещена статья известного в кругах фантастов писателя и литературного критика Валерия Окулова (которого, к сожалению, уже нет в живых). Также там опубликованы отрывки книги и дневника Героя РФ летчика-космонавта Юрия Усачева. Эти авторы, конечно, в сборнике напечатаны не на конкурсной основе. Кроме того, там есть рассказы автора, которого мало кто знает – Марка Серова. Мы с ним немного общались на сайте Сергея Павлова. Марк работал вместе с женой Еленой в РКК «Энергия» космонавтом-испытателем. Мечтал полететь в космос, но что-то у него не получилось, он остался на земле. Но позже эту мечту исполнила его жена. Елена Серова полетела в космос в 2014 году и пробыла на орбите 167 суток. Через 2 года, в 2016 году, ей было присвоено звание Героя РФ.

В 2012 и 2013 году подписал контракт с издательством «Крылов» на повесть и роман. Сдал все в срок, но начался кризис, планы издательства поменялись, в итоге я вернул себе права на книги и выложил их в интернете.

КОСМООПЕРА

Годом позже стал сотрудничать со студией «Фабула нова». Им требовались энергичные увлекательные истории для аудиоспектаклей.

Послушал их работы, мне они очень понравились – профессиональная звукорежиссура, множество настоящих актеров, а не дилетантов, это напоминало старые радиопьесы, которые я любил слушать в детстве.

Я послал синопсис, им понравилась идея, и они попросили написать сценарий пилотной серии. Жанр для меня был новый: никогда не писал сценариев, где в основном все действие происходит в диалогах. Сделали, выложили на сайт – людям понравилось, и мы начали работать дальше.

Мы с ними сделали два сериала по моим идеям, оба на космическую тематику.

Первый сериал («Операция „Странник“») был как первый блин — комом, мне он сейчас и самому не очень нравится, зато второй («Звезды в прицеле») получился удачным. Люди до сих пор его слушают и комментируют. А с одним из актеров, работавших над озвучкой, я подружился и общаюсь.

https://fabulanova.ru/serialy/?id=85

https://fabulanova.ru/serialy/?id=105

https://akniga.org/curkan-valeriy-zvezdy-v-pricele

Потом некоторое время «не брал в руки шашки»: в течение нескольких лет написал всего три-четыре рассказа. И лишь в последнее время вернулся к творчеству — дописал один роман и написал новый. И сейчас продолжаю работать.

Рассылать рукописи по издательствам сейчас смысла нет, они переживают затяжной кризис, который может закончиться весьма плачевно. Хотя, конечно, хочется верить, что они это переживут.

Зато на этом фоне стала процветать электронная книга, многие авторы осваивают площадки для сетевых публикаций. Читатели тоже оценили этот формат, и многие вовсе перестали покупать бумажные книги. Это тоже печально, и я надеюсь, что бумажные издания все же не исчезнут.

БЛИЦ

Профессия?

- Профессий у меня было так много, что и не упомнишь все. От помощника машиниста тепловоза до литературного редактора/корректора, кем сейчас и работаю. Но образования высшего при этом нет, хотел после армии поступить на русфак в Ташкенте, но тогда русский был отнесен к иностранным языкам и набор был ограниченный. Так и не поступил.

Сызрань?

- О Сызрани я узнал от жены, с ней сюда и приехали. Город мне нравится, и за последние лет 10 он стал намного лучше, чем был. О Сызрани в своих произведениях не писал, но не исключаю, что еще напишу. Может быть, что-нибудь на космическую тематику.

Любимые писатель и книга?

- Мой любимый писатель, любимая книга — это очень сложный вопрос. Мне нравится классика — Достоевский, Мелвилл, Дюма, Хемингуэй, Ремарк, Шолохов, Липатов, Булгаков… Из фантастики — Беляев, Стругацкие, Булычев, Крапивин, Желязны, Пол Андерсон, Воннегут… Из современных авторов — Сенчин, Рубанов, из фантастов — Бурносов, Гравицкий, Столяров, Лазарчук. Список можно продолжать.

Любимая книга — чаще всего та, которую читаю в данный момент. Сейчас я дочитал первые четыре романа из барраярского цикла Лоис Буджолд и буду перечитывать «Страну багровых туч» Стругацких. Очень сложно выделить какую-то одну книгу. Они все любимые, каждая в свое время. И время от времени о каждой из прочитанных книг приятно вспомнить.

Интервью подготовила Наталья МУСТАЕВА, ведущий библиотекарь отдела обслуживания ЦБ имени Е. И. Аркадьева

Давайте читать, знакомиться и продолжать знакомство – в рамках Всероссийской акции «Библионочь-2021» Валерий Цуркан проведет литературную игру, возьмет обязательства написать сборник рассказов по напутствиям посетителей и предложит всем, кто желает проверить свои фантастические литературные способности, синопсисы будущих историй.

Приходите 23 апреля 2021 года в Центральную библиотеку, найдите площадку «Фантастический рассказ» и убедитесь в том, что фантастика – реальна.

Начало в 18.00. Вход свободный.

«Всегда и всюду «на отлично», или Ответы на незаданные вопросы о Людмиле Лукиничне Надь»

(Отвечает ее дочь и давний читатель ЦБ имени Е. И. Аркадьева Наталья Ивановна Семенюта)

На вопрос «Что такое библиотека?» ответов существует много. По-моему, единственно точный ответ звучит так: библиотека – это книги. А еще – люди: читатели и библиотекари. Наталья Ивановна Семенюта по праву заслужила звание «легендарного читателя», а ее мама самая настоящая библиотекарь-легенда. Их жизнь и судьба неотделимы от истории ЦБ имени Е. И. Аркадьева. Я попросила Наталью Ивановну немного рассказать, сопроводив слова фотографиями из семейного архива. Вот что получилось…

Когда началась Великая Отечественная война, Головко Людмила сдавала экзамены за 1 курс Харьковского педагогического института, факультета иностранных языков.

Эвакуация – пешком с родителями с последним обозом, по ним уже стреляли передовые отряды немцев. В 1944 г. в селе Александров Гай Саратовской области вышла замуж за Надь Ивана Мартыновича.

После войны продолжила учебу в Харьковском библиотечном институте на заочном отделении. Имея великолепную память, легко училась всегда и всюду «на отлично».

В 1950 году вернулась к родителям в г. Лебедин Сумской области с двумя дочерьми на руках. А в 1953-м добилась назначения в Куйбышевскую область, в библиотеку г. Сызрань, где вскоре и стала ее заведующей.

Руководителем мама была строгим, но справедливым. Пропесочить могла так, что виновнику мало не казалось. И тем не менее, к ней все время шли посоветоваться и сотрудники, и друзья, и соседи. Приходили и днем, и даже поздно вечером.

Материально жилось нам очень трудно, но недаром говорят «не имей сто рублей, а имей сто друзей». …Друзей было очень много. В гости часто заходили и библиотекари, и артисты местного театра, писатели и поэты…

Один клуб «Тертая редька» чего стоит. Сколько придумок и хохм в нем было. Но, времена тогда еще те были. Клуб разогнали. Сложившаяся вокруг дела «Тертой редьки» обстановка была настолько накаленной, сложной, что мы всерьез подумывали уехать из города. Настоящие друзья маму в обиду не дали, но были и мнимые друзья…

Я никогда не видела маму отдыхающей просто так, «сложа руки». Всегда с книгой или журналом. И мы с сестрой привыкли поступать так же. И к классической музыке мама нас приохотила. В Сызрани мы ее могли слышать только с пластинок, которых у нас было очень много. Частенько по вечерам, когда не было гостей, мы втроем сидели у радиоприемника, на котором сверху стоял простенький проигрыватель. Верхний свет выключали, лишь светилось окошко приемника и звучала божественная музыка. И сейчас, особенно когда слышу 2-й концерт Рахманинова, сердце «ёкает» и наплывают воспоминания о тех временах…

Мама очень любила и сама петь, как в компании, так и со мной на два голоса. А в молодости даже играла в музыкальном народном театре на главных ролях.

На людях всегда приветлива, часто с улыбкой. Выглядела очень эффектно – умела носить дешевую одежду как модный наряд.

Дома часто серьезная, даже грустная – очень уж тяжело и материально, и морально воспитывать и ставить на ноги двух дочек. Подрабатывала где могла, даже в школе № 8 (теперь гимназия) преподавала старшеклассникам библиотечное дело.

А время идет… Выдала замуж дочерей, дождалась внуков и с удовольствием занималась с ними, особенно когда вышла на пенсию.

Но вскоре случился инфаркт, очень серьезный. Долго лежала в реанимации. Сотрудники библиотеки и друзья часто навещали ее и даже помогали нам с сестрой дежурить у ее постели.

После болезни была уже малоподвижна, что ее очень угнетало и сердило.

Константин Луговой-Давыдов: «Случайностей нет»

Сейчас имя Анатолия Давыдова (Лугового) в Сызрани мало кто помнит, а во второй половине 1950-х – начале 1970-х его творчество горожанам было хорошо известно: стихи, поэмы, фельетоны, репортажи, заметки, очерки… Анатолий Михайлович забыт, на мой взгляд, незаслуженно – это замечательный российский поэт.

К сожалению, нам остались лишь его публикации в газете «Красный Октябрь». В фондах библиотек ЦБС г. о. Сызрань есть детские сборники автора, вышедшие в Куйбышевском книжном издательстве, а вот книг «взрослых поэтических» - нет. Как нет и серьезных работ о жизни и творчестве, а ведь у Анатолия Михайловича не только замечательные стихи, тонкое чувство слова и исключительная образность. У него интереснейшая судьба - достойная и серьезного исследования, и приключенческого романа. Сын Анатолия Давыдова – Константин Луговой-Давыдов – подготовил наброски книги об отце. Ее материалы, приведенные в некое подобие интервью, предлагаем вашему прочтению. А книга? Будем надеяться, что будет издана. И не одна.

Это стихотворение из всего, что за свою долгую творческую и интересную жизнь написал Анатолий Михайлович Давыдов, больше всего мне нравится. Оно было впервые опубликовано в № 5 журнала «Сибирь» за 1984 год. По моему глубокому убеждению, оно олицетворяет всего автора, всего Давыдова, каким он был всю свою жизнь, каким он остался в моей памяти, и в памяти всех тех, кто был рядом с ним, включая Екатерину Егоровну Соболеву–Улейскую. Эта замечательная женщина, врач–окулист, усть-илимская поэтесса, с которой он прожил много лет, бережно сохранила его архив, сделала все и делала в течение длительного времени, чтобы имя А. М. Давыдова оставалось таким же известным, как и при его жизни, образцом для подражания современному молодому поколению, находящемуся ныне на перепутье…

9 июня 1923 года в городе Петрограде, в семье Михаила Дмитриевича и Марии Дмитриевны Давыдовых родился первенец, которого назвали Анатолием. Впоследствии у них родилось еще двое сыновей (Борис и Глеб), но они умерли в младенческом возрасте от голода.

Михаил и Дмитрий Давыдовы, отец и сын, покинули цыганский табор вскоре после событий 1917 года, они купили дом на окраине революционного Петрограда. Михаил встретил молодую полячку по имени Мария. Ей было 18 лет, она была революционеркой-подпольщицей со стажем. Красота девушки пленила молодого цыгана, и он сделал ей предложение. После согласия Марии Михаил вместе с отцом перешли к оседлому образу жизни. Несмотря на тяжелое положение, деньги в доме водились. Гражданская война и иностранная интервенция никак не отразились на семье Давыдовых. Однако, в партию большевиков, несмотря на революционное прошлое своей супруги, цыган Михаил так и не вступил.

Анатолий был крещён с именем Георгий в Троице-Измайловском соборе Петрограда, там он принимал Св.Причастие. Об этом написано в книге «Пути и перекрёстки» (второе посмертное издание, выпущена в 2015 году Усть-Илимской городской библиотекой имени Н. С. Клестовского-Ангарского).

В 1929 году в возрасте 32 лет Мария Дмитриевна заболела брюшным тифом. Болела тяжело и долго, жизнь ее постепенно угасала на протяжении двух лет. В 1931 году она умерла.

Михаил Дмитриевич не перенес одиночества и вскоре женился на другой женщине. Детей у них не было. Большую часть времени он стал проводить за карточными играми. Сыну уделял мало внимания. Мачеха часто била маленького Толю. Постепенно мой дед проиграл все деньги в карты. Отдавать было нечем. Будучи цыганом, он обязан был отдать все свои долги. Но он этого сделать не смог. И в возрасте 37 лет, в 1935 году застрелился. Вскоре после этого мачеха отдала пасынка в детский дом. Отцу было 13 лет.

Каждое лето Анатолий сбегал из детского дома. Но это вовсе не помешало ему в 1938 году закончить 7 классов неполной средней школы и поступить в Первый Ленинградский энергетический техникум.

9 июня 1941 года Толе Давыдову исполнилось 18 лет. Впереди была вся жизнь. Неожиданно через 13 дней началась Великая Отечественная война. Он 22 июня пошел в военкомат и записался добровольцем на фронт.

Отец прошел войну «от звонка до звонка»: от Ленинграда до Берлина, в том числе под командованием Маршала Советского Союза и Польской Народной Республики Константина Константиновича Рокоссовского.

О военном периоде жизни отца мне известно очень мало. Знаю, что призывался он из Ленинграда (до конца дней папа именно так называл северную столицу, историческое название города – Санкт-Петербург - было для него неприемлемо). Участвовал в боях за Сталинград (ныне город-герой Волгоград), Одессу, Варшаву, Берлин. Особой страницей военной биографии А. М. Давыдова был Тегеран, столица шахского Ирана, в далеком 1943 году. Речь идет о Тегеранской мирной конференции стран антигитлеровской коалиции (СССР, США, Великобритания). Среди тех, кто охранял И. В. Сталина во время работы конференции, были и штрафники К. К. Рокоссовского, под чьим командованием воевал Анатолий Давыдов.

В ночь с 1 на 2 мая 1945 года пал Берлин. Над зданием рейхстага был поднят советский флаг. Среди тех советских воинов, кто расписался своей кровью на здании германского рейхстага, был и мой отец, Анатолий Михайлович Давыдов.

После войны он еще два года служил в Восточной Германии, в частях Советской Армии, в то время там действовала от имени нашей страны Советская Военная Администрация в Германии (СВАГ), с мая 1945-го до июня 1947-го.

Папа служил в районе г. Эрфурт, по другим данным, в районе г. Хемниц (в 1949-1990-е этот город назывался Карл-Маркс-Штадт). Там он познакомился с молодой немкой по имени Эльза, которая и стала его первой женой. В 1947 году от этого брака родился сын Анатолий.

По программе обмена между Советской Армией и союзниками, отец побывал в течение 2-3 месяцев в Западной Европе (Франция, Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Италия, Австрия). Особым образом он отзывался о посещении Брюсселя и о встрече с бельгийским наследным принцем Бодуэном, который вошел в историю как король Бельгии Бодуэн I.

Летом 1947 года, по окончании военной службы, А. М. Давыдов вернулся в Советский Союз, в свой родной Ленинград. В Германии осталась молодая жена Эльза с грудным сыном, которых он больше никогда не видел. Он не мог их забрать с собой по двум причинам: 1) на нем висело клеймо «штрафника»; 2) стать «врагом народа» в послевоенные годы было очень легко. Делая выбор между Родиной и семьей, мой будущий отец выбрал первое. Думаю, что это был самый трагический и одновременно самый романтический период его жизни…

Работая в библиотеке, Анатолий Михайлович одновременно учился (на заочном отделении) Ленинградского государственного библиотечного института имени Н. К. Крупской. Сведений о том, закончил он институт или нет, у меня нет. В те далекие годы он проживал на Измайловском проспекте, напротив Троицкого собора.

Первое время А. М. Давыдов работал помощником библиотекаря в Отделе фондов и обслуживания (ОФО), а позднее совмещал эту должность с работой экспедитора. Так продолжалось менее двух лет.

Внезапно 8 апреля 1949 года он уволился из библиотеки. Какое-то время он находился в Ленинграде, а 9 февраля 1950 года переехал в область, в деревню Осьмино. В 1953 году родился сын Илья. Имя второй жены отца мне неизвестно.

Путь моего отца как журналиста начался в начале пятидесятых годов с публикации в газете «Комсомольская правда» под названием «Мошенник на посту председателя колхоза». После этого он был приглашен работать корреспондентом, одновременно публиковался в журналах «Крестьянка», «Крокодил», «Смена», а после переезда в 1955 году в Куйбышевскую область (г. Сызрань) – в альманахе «Волга».

С этого момента началась жизнь, отданная журналистике…

В 1957 году, 18 марта, родился третий сын, Сергей Анатольевич Давыдов. Его матерью была Раиса, единственная законная жена моего отца (штамп о регистрации с ней брака стоял в паспорте А. М. Давыдова всю его жизнь, начиная, с 1963-го, когда их сыну было уже 6 лет).

С Раисой папа прожил с 1955 до 1973 года, т. е. восемнадцать лет. Это был очень плодотворный период его жизни. Работая в газете «Красное Приволжье», он исколесил все республики СССР и побывал с корреспондентской поездкой в Монголии.

В Куйбышевском книжном издательстве вышел ряд детских сборников: «Солнце в березняке» (1962), «Когда просыпаются кувшинки» (1966), два сборника стихов для детей (1959, 1964), «Для чего лисице хвост?» (1966), перевод с татарского языка сборника стихов поэта Мусы Джалиля «Мои песни» (1966), «Поиграем-ка, ребята!» (1978). Одновременно с этим, в 50-70-е годы вышло три поэтических сборника, большую часть которых составили стихи о войне и о природе.

Анатолий Михайлович Давыдов в совершенстве знал немецкий язык, мог читать и говорить на нем. Очень любил природу, знал названия многих растений, в том числе и лекарственных.

При этом, он не знал родного языка: ни цыганского, ни польского. И всю свою жизнь никогда не был ни комсомольцем, ни коммунистом. Хотя кандидатом в члены партии вступал на войне…

В 1973 году на его пути возникла женщина по имени Лидия Бовт. В том году она вернулась из Якутии, где прожила три года после развода с мужем и исключения из КПСС.

К тому времени Анатолий уже давно был женат на Раисе, у него было трое сыновей: один в Германии, второй – в Ленинграде, третьему было 16 лет. Каким-то образом моей матери удалось соблазнить моего отца и развести его. Ему было 50 лет, ей – 35.

От этого брака, продолжавшегося семь лет, родился я. 5 марта 1975 года, в очередную годовщину смерти И. В. Сталина. Отцу было 52 года, матери – 37 лет.

2 января 1979 года мы переехали в Сибирь, в город Усть-Илимск Иркутской области. Мы – это мама Лида, папа Толя, я и двое моих старших братьев (сыновья матери от первого брака): Миша и Коля. Мое раннее детство, прошедшее в Сибири, на берегах реки Ангары, это – самый счастливый период всей моей жизни.

В ноябре 1980 года мои родители расстались. Произошло это при следующих обстоятельствах. Папа уехал на очередную годовщину революции в командировку в Ленинград. Когда он вернулся, не было ни жены, ни сына. По его словам, он приехал в полупустую квартиру. Впереди было 24 года жизни и творчества в Сибири…

В 1983 году моему отцу исполнилось 60 лет. Выйдя на пенсию, он продолжал сотрудничество с редакциями «Вечернего Усть-Илима» и «Усть-Илимской правды», которое продолжалось вплоть до его смерти в 2004 году…

Моя первая и единственная встреча с отцом после развода родителей состоялась летом 1993 года. Это был год моего совершеннолетия.

Все эти годы мы постоянно переписывались. В 1983 году мама приглашала его в гости. Но он не приехал. По его словам, простить поступок, совершенный матерью в 1980 году, было очень трудно. Цыгана можно обидеть, но нельзя обмануть. Не знаю, простил ли он вообще ее…

Еще в годы войны папа был контужен. Эта контузия впоследствии сказывалась на протяжении всей его жизни. Ему очень часто снились дни войны. А частенько, он начинал очень громко и грубо говорить, а затем кричать: «В атаку!»

…Среди многочисленных усть-илимских друзей А. М. Давыдова были журналисты, писатели и поэты, словом, вся пишущая братия. Выйдя на пенсию, отец продолжал ездить по стране, которая еще совсем недавно называлась Советским Союзом. Часто он бывал в Молдавии и Ленинграде, на Украине и на Дальнем Востоке. И постоянно писал. В его маленькой усть-илимской квартире на кухне, над столом красовалось изречение на латыни: «Ни дня без строчки».

Год моего совершеннолетия – это год 70-летия отца. Мне он запомнился старичком низенького роста, в костюме кремового цвета, в очках.

Встреча состоялась вечером 22 июля 1993 года и растянулась до 3 августа. Эти двенадцать дней я вспоминаю, как сказочный сон, продолжения которого не было. Потому что, следующая встреча состоялась 22 мая 2005 года, только уже на его могиле…

- Давыдова Анатолия Михайловича, - ответил я.

- Давыдов Константин Анатольевич, его сын,- ответил я.

- Ну, здравствуй, сын, - сказал отец, и мы обнялись… спустя двенадцать с половиной лет.

Радости не было предела. У папы светились глаза, и у тети Кати тоже, он словно помолодел, выпрямил спину. Что касается тети Кати, то ей суждено было стать последним связующим звеном между мной и отцом…

Между Москвой и Иркутском разница во времени составляет 5 часов, между Самарой и Иркутском – 4 часа. Я это почувствовал сразу, но Радость Встречи оказалась сильнее биологических часов. Тот усть-илимский вечер я не забуду никогда!

С утра мы пошли по грибы и ягоды, а тетя Катя осталась печь всякие вкусности. Мы шли пешком. В тайгу не углублялись, отец не шел, а почти бежал. Было такое ощущение, что он сбросил половину своих лет…

Не дойдя до берега Ангары, мы вернулись назад, с двумя лукошками, полными ягод. Грибов не помню, а ягод мы набрали достаточно. Мы много разговаривали, будто не могли наговориться… В моей памяти иногда всплывают эпизоды раннего детства (январь 1979-го – ноябрь 1980-го). Все, что связано с усть-илимским периодом моей жизни романтично, уютно и практически недосягаемо в силу закона необратимости времени.

На следующий день отец мне решил показать Усть-Илимск. Для начала мы зашли на почту, где он получил свою пенсию. При этом он непременно похвастался, что к нему приехал младший сын. А затем мы поехали в редакцию «Усть-Илимской правды», где отец трудился с 1979 года.

Недалеко от редакции находилась железнодорожная/авиа касса. Воспользовавшись этим, я взял обратный билет на 3 августа 1993 года. Это был последний день, когда я видел папу вживую. Провожать он меня не поехал.

- Не люблю провожать, - сказал папа, виновато пряча глаза.

Провожать меня поехала тетя Катя. Я помню тот дождливый вечер, когда я скрепя сердце уезжал из Усть-Илимска. Мог задержаться. Невдомек мне было тогда, что отца живым я больше уже не увижу. Через четыре дня я был уже дома (тогда еще жил в Самарской области), но чувства радости от долгожданной встречи со своим родителем сменялись ничем не объяснимой тоской. Случайностей нет, но понял я это много-много лет спустя…

Екатерина Егоровна Соболева родилась 2 декабря 1927 года. Ее биография до 1977 года (переезда в Усть-Илимск) мне неизвестна. По ее словам знаю, что она была женой офицера милиции Улейского, от которого родила двоих сыновей. Один из них живет в Алтайском крае, а другой – в Бурейском районе Амурской области (поселок Талакан). Муж ее умер достаточно рано.

Тетя Катя – медик с высшим профессиональным образованием, большую часть своей жизни проработала окулистом. Увлечение поэзией привело ее в литературный клуб «Стихия», где она и познакомилась с моим отцом в 1980 году. Длительное время они были просто друзьями. Даже после того, как мама бросила папу и уехала в Среднее Поволжье, она жила отдельно, одна. И только в 1982 году Е. Е. Соболева-Улейская и А. М. Давыдов стали жить одной семьей. Отцу было 59 лет, ей – 55 лет.

После смерти отца она сохранила его архив, сделала возможным создание Усть-Илимской детской городской библиотеки, которой планируется присвоить имя А. М. Давыдова, превратила его квартиру в музей, за свой счет поставила памятник отцу. В 2007 году она продала свою квартиру в Усть-Илимске и купила маленькую однокомнатную квартиру в поселке Талакан Амурской области, переехав фактически к сыну, а на деньги, оставшиеся от продажи квартиры, заказала макет книги стихов отца, которые она собирается издавать в Благовещенске.

Вечером 20 мая 2005 года я приехал в Усть-Илимск. 12 лет спустя после встречи с отцом. Около дома № 8 по улице Крупской меня встречала пожилая и вся седая женщина. Я сразу узнал ее: Екатерина Егоровна Соболева. Возможно, что благодаря ей он дожил до 81 года, и разменял 82-й… В Усть-Илимске я пробыл три дня. Тетя Катя показала мне окрестности, отдала часть отцовского архива.

Анатолий Михайлович ДАВЫДОВ (литературный псевдоним «Луговой», или «Луговой-Давыдов»),

мой отец, почетный гражданин города Усть-Илимска Иркутской области, участник Великой Отечественной войны.

Отец для меня всегда был примером и недосягаемым образцом для подражания. Может быть и потому, что мне всегда его не хватало. Но довольно грустить: смерти нет, есть уход в вечность.

Материал подготовлен ведущим библиотекарем отдела обслуживания

Александр Кердан: «А читать я люблю исторические романы старых мастеров»

В 2021 году в Екатеринбурге в издательстве «АсПУр» вышло в свет шеститомное собрание сочинений известного российского писателя, журналиста, кандидата философских наук, доктора культурологии, полковника, координатора Ассоциации писателей Урала и Сибири, сопредседателя Союза писателей России Александра Борисовича Кердана. В фонде Центральной библиотеки имени Е. И. Аркадьева есть трехтомное издание собрания сочинений автора. С автографом. Александр Борисович не лично подарил свои книги, а вот на вопросы небольшого интервью ответил сам. Очень благожелательно. А вопросы были… о Сызрани и, немного, о литературе.

- Александр Борисович, что Вы знаете о Сызрани?

- Красивый город на берегу Волги, населённый красивыми девушками. Это первое впечатление, которое ваш город оставил во мне, в мой единственный приезд к вам в далёком 1975 году… И как военный человек и в прошлом авиатор, я конечно знаю, что в городе было высшее военное вертолётное училище. Поэтому моё хождение по солнечным сызранским улицам было комфортным – на плечах у меня в ту пору тоже были голубые курсантские погоны…

- Есть ли в Вашем творчестве произведения, в которых «вспоминается Сызрань»?

- Уже упомянутый приезд в Сызрань был связан с выездным караулом – была в Советской Армии такая нагрузка – курсантов военных училищ отправляли сопровождать воинские грузы. Об этом мой роман «Караул», где несколько страниц посвящены Вашему городу… Есть у меня и рассказы о военных вертолётчиках, а уж из них кто-то непременно учился в Сызрани…

- Если Сызрань представить литературным жанром, то это был(а) бы…

- Поскольку побывал я у вас только однажды и очень давно, то Сызрань для меня, скорее легенда или баллада, словом что-то связанное с эпосом…

- Какой литературный жанр Вы предпочитаете как писатель и как читатель?

- Тот, в котором сейчас работаю. Сегодня сочинялись стихи. Значит – поэзия. Но параллельно думаю над новым романом. Значит и проза тоже.

А читать я люблю исторические романы старых мастеров, из современных авторов – моих коллег: Николая Лунгинова, Владислава Бахревского, Николая Коняева, Дмитрия Балашова…

- В одном из интервью Вы сказали, что настоящая современная российская литература – это литература провинции. Будут ли когда-нибудь произведения провинциальных авторов читать с таким же азартом, с каким читают книги писателей из различных топов?

- Не мной замечено: столица – это выставка талантов провинции. Нисколько не умаляя самобытности московских и питерских коллег, замечу, что так было всегда (посмотрите на Распутина и Астафьева, Личутина и Лихоносова, Крупина и Никонова…), и так продолжалось до тех пор, пока государство не самоустранилось от издательской политики, и творческие писательские союзы не были приравнены к общественным объединением коллекционеров бабочек и жуков… И сегодня в российской провинции продолжают работать и творить настоящие художники слова, такие, как Николай Лунгинов из Якутии, Арсен Титов из Екатеринбурга, Пётр Краснов из Оренбурга, Сергей Козлов и Анатолий Омельчук из Тюмени (список можно продолжить!). Для того чтобы о них и их книгах узнала вся страна нужно, прежде всего, вернуть отечественную литературу в поле интересов государства (в государстве разработать, наконец, национальную идею), к штыку приравнять перо, если хотите, вместо убогих шоу вернуть на телеэкраны умные лица писателей и философов, возродить литературную критику, в школьные программы возвратить полноценное преподавание русского языка и литературы, ввести региональный компонент…

А так называемые топы (лидеры продаж и «премиальные книги» – речь в первую очередь о линейке либеральных премий) – это чистая коммерция и реклама, не имеющая, как правило, ничего общего с серьёзной литературой. Всем миром (педагоги, библиотекари, писатели, читатели) надо работать над тем, чтобы восстановить подлинные ценностные ориентиры в литературном деле. Без таких совместных усилий мы обречены на питание духовным фастфудом (прошу прощения за англицизм).

- Чтение – это учение, образ жизни или приятное времяпровождение?

- Ответ в самом вопросе. Чтение – и учение, и приятное времяпрепровождение, и трамплин для роста… Когда много и постоянно читаешь, оно становится и насущной необходимостью, и привычкой, и жизненной философией…

- С карандашом в руке и записной книжкой штудирую исторические очерки и документы СМЕРШ. Это необходимо для новой книги военной прозы.

Вопросы задавала Наталья Мустаева, ведущий библиотекарь отдела обслуживания ЦБ имени Е. И. Аркадьева

В далеком 1998 году мне попался журнал «Детская литература» с удивительным рассказом про Сызрань – «Сизую рань». Конечно, рассказ был совершенно о другом: о страхе потери и чуде возвращения утраченного, но для меня он остался рассказом про то, что название нашего города – это «сизая рань». Я забыла имя автора, но вот поэтический образ не просто запомнила, а еще и рассказывала – делилась прекрасным. В 2018 году автор – самым чудесным образом – «нашелся». В 2021 году – в рамках интерактивного проекта #Сызрань#литфакт про «Сизую рань» сделан ролик, а автор рассказа – Николай Ивеншев ответил на вопросы небольшого интервью. И о «Сизой рани» тоже…

Образ «сизой рани» возник в тот момент, когда Вы писали рассказ, или еще тогда, в детстве?

- Скорее всего, в детстве. Он как бы отложился в сознании. И время от времени выплывал оттуда.

В Ваших произведениях не часто, но встречается «Сызрань», а Вы все же не сызранский. А чей Вы? Мазинский? Кубанский?

- Это только огурец может быть нежинский, арбуз – быковский, а платок – оренбургский.

Вообще-то и бабушка, и дедушка редко называли Сызрань – Сызранью. Они его, этот город, именовали Сызраном. А вообще-то просто Городом. Он был для меня сладким и белым, со вкусом мягкого хлебного батона, который привозили бабушка с дедушкой, уезжая в Город на чёску. В Сызрани тогда чесали овечью шерсть.

Если уж так хотите, я одинаково хорошо отношусь к Верхней Мазе, Сызрани, Кубани. Это милые для сердца места.

Через все Ваше творчество проходит судьба одного лирического героя. У него разные имена, и обитает он то в стихах, то в рассказе, то в повести, но это один и тот же персонаж. Так уж повелось, что в «черные полосы» своей жизни он обязательно забирается в вагон скорого поезда и отправляется в детство – в свое дальнее село. За чудом. Вы верите в чудеса?

- Как все. Пожалуй, верю! Порой в серой, обыденной жизни возникают они. Так и что. Вот – чудо! Еще вчера жара была, а сегодня выпал пушистый, как заячий хвост, снег. К Новому году подарок!

«Певчая кровь», «Переводные картинки», «Когда мы были людьми», «Брифли» погружают в атмосферу ужаса ужасного, причем не мистического, а реального, того, что таится в душе человека. Зачем вы пугаете читателя?

- Что вы, что вы, отнюдь не пугаю. Вообще-то писатель, художник лишь отмечает то, что невидимо простым «замыленным» взглядом.

- Чтение – это наслаждение. Однако есть любительское чтение, есть - профессиональное. Любительское – чудеснее, нежнее, качественнее. Профессиональное все же не такое. Писатель, библиотекарь, режиссер читают профессионально. Это несколько подневольная любовь. Тут и приглядываешься, и ошибки замечаешь.

- «Рай – это библиотека», – сказал один латиноамериканский писатель. И это правда. У библиотеки есть живая душа. Наверное, она в листочках, сделанных из дерева?!

В библиотеку хожу, хотя и у самого она довольно объемная.

Андрей Олех: «А самые интересные вопросы всегда неожиданны…»

В фонде Центральной библиотеки имени Е. И. Аркадьева три книги Андрея Олеха: про «Безымянлаг», про «фураг» и «третья». На полке не стоит ни одной – выданы. Все время выданы. И это небольшая проблема, потому что на конец января 2022 года запланирована встреча Андрея Олеха с читателями в одном из залов библиотеки – а на выставку что ставить? Информацию об авторе?

«Андрей Юрьевич Олех родился в 1984 году в Самаре. Окончил исторический факультет Самарского государственного университета. Живет в Самаре. Литературой занимается c двенадцати лет. В 2015 году его роман «Безымянлаг» вошел в шорт-лист всероссийской литературной премии «Дебют». В 2016 году в издательстве «Эксмо» вышла первая книга автора».

Для библиотеки норма – «книга на руках у читателя».

Для библиотеки праздник – «встреча с писателем».

А интервью, пусть небольшое, для библиотеки… предчувствие праздника встречи.

Андрей Юрьевич, каким Вам представляется читатель вашей прозы?

- Во время написания я думаю о гипотетическом читателе, не слишком ли запутан сюжет, правильная ли интонация у моей прозы, думаю: где ускорить ритм повествования, а где нужно дать отдохнуть. Этот воображаемый читатель всегда у меня в голове. Что касается настоящих, из плоти и крови, это самые разные люди, мужчины и женщины разных возрастов. Считаю, что это не дело творческого человека, высчитывать свою целевую аудиторию.

Какие вопросы (из тех, что задают на творческих встречах) интересны Вам, а от каких уже «устали»?

- Я люблю рассказывать о своих планах, так я проговариваю то, что иногда неосознанно крутится у меня в голове. Всегда приятно рассказывать о текущей работе, я этим горю и мне хочется этим делиться. У меня было множество встреч, связанных с трилогией, я давно сбился со счета, и рассказывать об этом, мне не то чтобы надоело, но стало так привычно, что буквально разбуди меня посреди ночи, я смогу исполнить лекцию о Безымянлаге на час. А самые интересные вопросы всегда неожиданны, то, о чем я не думал, тем они и хороши.

Задавали ли Вам вопрос о Сызрани? Сколько раз посетили Сызрань? Сколько раз «вспомнили» ее в своем творчестве?

- Про Сызрань меня ещё не спрашивали, но я много раз был у вас в городе и в окрестностях. У вас прекрасный город с богатой историей. Не вспомню навскидку прямое упоминание Сызрани, но в творческих планах у меня сборник рассказов о Средней Волге, так что повод ещё будет.

Есть ли в творческих планах – роман «из жизни библиотеки»?

- Планы у меня расписаны на много лет, так что пока о библиотеках писать не собираюсь. Но я - книжный человек, и, так или иначе, книжная тема всегда присутствует в моих произведениях.

Писатель – это «инженер человеческих душ», или…?

- Нет, точно не инженер душ, теперь для этого есть психология. В разные времена литература брала на себя не совсем свойственные ей функции, например, в золотой век русской прозы литература была и психологией, и социологией и даже брала функции политологии. Такое было время, и такой был запрос. В современности всем этим занимаются специалисты. При всей наблюдательности один человек не может знать и понимать больше, чем целая наука. Так что я считаю, что писатели должны рассказывать интересные истории и делать это хорошо.

Есть ли какая-то формула «как стать писателем»?

- Нет, конечно. Литература, как и всё в этом мире, приветствует разнообразие. Поэтому писатели должны быть самые разные, и пути их творческого развития тоже должны быть не похожи один на другой. Любые формулы или правила противоречат самой идее искусства. Разумеется, даже медведя можно научить кататься на велосипеде, но Тур де Франс ему никогда не выиграть.

Что интереснее: быть писателем или читателем?

- Это не противоречащие друг другу роли, даже наоборот. Мне сложно представить одно без другого. Я беру вдохновение в чужих книгах, но также, когда редактирую себя, становлюсь читателем. Всё это одинаково интересно.

- Я читаю постоянно, самые разные книги, разных жанров, эпох и национальностей. Хорошие и плохие. Поэтому моя текущая подборка мало что расскажет о моих предпочтениях. Вот сейчас я прочитал «Записки примата» Сапольски, про жизнь учёного в Африке, детектив Денниса Лихейна, и последнее фэнтези Брендона Сандерсона. Это из хорошего, а про плохие книги нечего и говорить.

Татьяна Твердохлебова: «В стихах говорит Душа поэта, в картинах - Душа художника»

В рамках проекта ЦБ имени Е. И. Аркадьева «Литературная биография Сызрани» мне выпало провести «урок», посвященный Татьяне Николаевне Твердохлебовой. Вместо лекции-рассказа в сопровождении слайдов для студентов колледжа организовалась творческая встреча с автором. До самых первых минут мероприятия я не могла найти ответ на вопрос: «Зачем взрослым юным творчество детского писателя?» Но лишь до самых первых минут…

Татьяна Николаевна Твердохлебова оказалась удивительным автором, интересным человеком и открытым к общению собеседником. Нашелся не только ответ на мой вопрос «Зачем?». Возникло множество новых вопросов… Некоторые из них были сформулированы, заданы и получили ответ.

- Татьяна Николаевна, в Вашей творческой биографии тысячи заданных вопросов на встречах с читателями, интервью и беседах разнообразных СМИ. А о чем так и не спросили? На какой вопрос Вы хотели бы ответить, но он пока не прозвучал?

- Никогда и никому ещё не задавали такой вопрос. Я бы очень хотела его услышать (только, чтобы никто не подсказал, не научил, чтобы вопрос возник сам собой, по желанию): «А можно я Вам напишу письмо?»

Я имею ввиду «бумажное письмо», наполненное чувствами, вопросами. И это не обезличенная эпистола, а именное послание с характерными особенностями почерка, с размышлениями и чаяниями адресанта, в единственном экземпляре и… оно такое ОДНО, сохранившее частичку тепла и души; письмо, которого касались ладони, оно будет существовать и останется в памяти.

Я не знаю, что бы было в этом письме, но обязательно бы ответила. Эпистолярный жанр незаслуженно забыт, а жаль...

- Любите ли Вы библиотеки? Посвящали ли им стихи и прозу?

- Очень люблю читать. С библиотеками у меня «давняя-давняя-давняя дружба», но… посвящений мало, одно-два.

- Ваша поэзия – солнечная, пронизанная светом и улыбкой. Если бы она стала музыкой, то на каком инструменте ее исполняли?

- Поэзия, как и музыка, должна звучать красиво, искренне, интересно, трогать душу (доставая самые потаённые уголки), заставлять откликаться и сопереживать. Возможно, это был бы оркестр, в котором звучат разные инструменты (стихи-то разные)! То проникновенно лиричные, с философскими раздумьями, с ноткой грусти и доброты, то шутливые и озорные… Это такая причудливая смесь настроений, цепочка чувств и удивительный мир познания. И вот на фоне этого оркестра пусть солирует тот инструмент, который больше всего подходит стихотворению, его настроению. Люблю аккордеон, саксофон, а в особые моменты (с печалькой!) пусть нежно и очень трогательно играет скрипка или флейта.

- Это сложно – быть поэтом? А художником? Не соперничают ли они друг с другом?

- Сложно ли быть поэтом? Отчего человек начинает писать стихи? Откуда приходит дар, который заставляет слова звучать по-иному, по-новому; так, что у людей захватывает дыхание и сильнее бьётся сердце? Ни один автор не сможет на это искренне ответить. Писательский дар дается человеку без причин и заслуг; оттуда сверху на макушку… Рождение слова подобно чуду! Ты сам не понимаешь, как это случается. Слово – это Божественный дар (а художественное слово тем более!) и относиться к нему нужно очень бережно и трепетно. Каждый автор распоряжается этим умением сам. Хотя мне кажется, что это не я пишу, а «мною пишут», я лишь невольный соавтор Высшего Разума, который хочет донести до людей благость, милосердие и любовь. Вот сколько пишу, столько не могу познать до конца это таинство – рождение стихотворения!

У художника и поэта одно предназначение: раскрывать прекрасное. Только живописцу нужны краски, а поэту – слово. Стихи без рисунков теряют половину своей эффективности. Здесь соперничества нет, они дополняют друг друга, усиливая чувства. В стихах говорит Душа поэта, в картинах - Душа художника.

- Что возникает первым – живописный образ или рифма?

- Наши стихотворения графичны, т. е. в каждой строфе или двустишии есть материал для художника, ибо мышление детей образно! Да и взрослым больше нравятся иллюстрированные книги. Обязанность автора – словом так создать образ, чтобы читатель увидел и откликнулся на услышанную историю, вызвать чувства, эмоции. И если твой читатель чему-то улыбнётся или удивится, погрустит, а, возможно даже всплакнёт, то… цель достигнута – читатель не остался равнодушным! А что возникает первым? По-разному. В стихах первым рождается слово, а вот в «сказках-тормашках» сначала появились иллюстрации, и уже потом к ним пришли сказки.

- Да. А если вы, взрослые, хотите стать лучше, добрее, искреннее, то - обязательно. Мы все - дети и взрослые – одинаковые, и различий между нами гораздо меньше, чем кажется (чисто внешние, формальные – рост, вес, цвет волос, морщины и т.д.). Ведь мы все, независимо от возраста, одному и тому же радуемся, одинаково боимся, нам также одинаково больно и обидно, мы также плачем… Поэзия помогает сохранить человечность, возвышает нас, а детская поэзия ещё делает людей добрее, сердечнее и помогает стать лучше. Давайте беречь друг друга.

- Прочитала «Элегантность ёжика» Мюриель Барбери, «Над гнездом кукушки» Кена Кизи, «Шесть камешков на счастье» Кевина Алана Милна, «Часодеи» Натальи Щербы. Сейчас – «Гарри Поттер» Дж. К. Роулинг.

Геннадий Иванов: «А побывать в Сызрани ещё раз мечтается, но побывать не с поезда. А с парохода».

Геннадий Викторович Иванов – российский поэт, первый секретарь правления Союза писателей России, председатель исполнительного комитета Международной литературной премии имени Сергея Есенина «О Русь, взмахни крылами…» любезно согласился дать небольшое интервью для наших читателей. Любезно, доброжелательно, душевно. Как и полагается хорошему человеку и замечательному поэту.

Впервые я услышала Геннадия Викторовича в 1998 году. Во время проходившего тогда в Сызрани Всероссийского совещания молодых писателей секция поэзии работала в читальном зале Центральной библиотеки и мы, сотрудники, стали невольными участниками (слушателями). Впечатления остались грандиозными. Поэтому первый вопрос интервью звучит именно так.

- Вы принимали участие в совещании молодых писателей, которое проходило в Сызрани в 1998 году. Это был первый раз, когда Вы услышали о Сызрани?

- Помните Ваши впечатления того времени? Что поразило больше всего?

- Больше всего поразили простор и красота всего окружающего.

- Вы были одним из тех, кто вручал нашему городу почетные награды: диплом, вымпел «Литературный город России» и флаг Союза писателей России. Как часто проходят такие церемонии в нашей стране, и чем отличалась (если отличалась) сызранская?

- В год 3-4 раза. Сызранская церемония была тёплой, почти дружеской, потому что мы были знакомы лично с поэтами Сызрани, и очень хорошо были организованы встречи с читателями.

- Конечно, нужны. Но душевные, а не для галочки.

- Вы общались с нашими бойцами на передовой линии СВО, поделитесь впечатлениями, чем они отличаются от нас, продолжающих жить своей обычной жизнью, в мирном городе…

- Бойцы отличаются сосредоточенностью и ответственностью и за слова, и за поступки. Очень интересно, что там, на войне исчезают у людей из лексикона иностранные слова, которых здесь вокруг нас тучи. А там нет. Там нормальная русская речь. У меня есть небольшое восьмистишие о том, какие там наши воины:

- Чем могут поддержать их поэты, писатели? Насколько важна литература на фронте? И какая литература там важна?

- Поддержать могут своими стихами и выступлениями. Есть даже такое старое выражение «певец во стане русских воинов». Всегда русские поэты поддерживали бойцов. Союз писателей России вместе с издательством «Вече» уже издали несколько поэтических сборников в поддержку СВО. В них собраны стихи, которые могут мотивировать наших бойцов на победу. А там важна и гражданская поэзия, и просто хорошая лирика – о родном доме, о семье, о любимой, о красоте жизни…

- Найдет ли в Вашем творчестве внимательный читатель слово «Сызрань»? И есть ли в Ваших творческих планах новый визит в наш древний город?

- К Сызрани трудно найти рифму, так что я в поиске (шучу). А побывать в Сызрани ещё раз мечтается, но побывать не с поезда. А с парохода. Порой мелькнёт такая мечта.

Василий АВЧЕНКО: «Пишу всегда только о том, что лично для меня интересно и важно…»

Познакомиться с писателем легко: надо его почитать. Иногда это знакомство – нежданное-негаданное. В 2020 году я прочла книгу Василия Авченко и Алексея Коровашко «Олег Куваев: Повесть о нерегламентированном человеке». Из нежданного присутствовало: дневники Куваева, искренняя нежность и уважение к герою повествования, появление Мифты и возраст авторов. Я восхитилась и проголосовала за «Повесть» (премия «Большая книга»). В сентябре 2023-го начала читать книгу Василия Авченко «Литературные первопроходцы Дальнего Востока» (серия «Жизнь замечательных людей), но «сбилась» на его же роман «Фадеев». И этот «сбой» стал не единственным. Цель, которой я задавалась, открывая книгу, посвященную Александру Фадееву, превратилась в «много новых»: перечитать «Разгром», прочитать дневники Чуковского и «Правый руль», написать незапланированные обзоры и лекции, найти автора и задать ему «массу вопросов»! Нежданное-негаданное обладает чудесной способностью: исполнять желания. Василий Авченко доброжелательно ответил на пять традиционных вопросов рубрики, чем окончательно покорил мое читательское сердце.

– В своей книге «Фадеев» Вы не единожды вспоминаете Владимира Зубцова (Зазубрина). Вы в курсе, что он наш, сызранский? И что Вы знаете о Сызрани? Бывали у нас?

– Нет, Зазубрин мне известен уже по его сибирскому периоду. Читал его «Два мира» и «Щепку», по которой режиссёр Рогожкин снял «Чекиста». У вас в Сызрани, к сожалению, не бывал. В Поволжье часто бывал только в Нижнем Новгороде, там родственники.

Зазубрин в Переделкине жил в том самом доме, куда после его расстрела въехал Фадеев (а после его самоубийства – Смеляков). Трагические судьбы. Очень жаль, что этот самый дом сейчас стоит брошенным и разрушается.

– Зачем современному человеку советские писатели: и их творчество, и их судьбы? Когда-то «возвращённой» назвали литературу эмигрантскую. Надо ли «возвращать» литературу советскую, жёстоко изруганную, с черной меткой «плохая навсегда»?

– Сейчас, когда читаешь даже какого-нибудь второ- или третьеразрядного советского писателя, часто думаешь: а как крепко сделано! Была сильная школа, в том числе редакторская.

Но и писателей самого первого ряда в СССР было много, настоящие классики, многие из них сегодня куда-то отодвинуты. Их надо возвращать, конечно.

Есть множество замечательных прозаиков, сегодня почти позабытых. Сергей Колбасьев, Виктор Кин, Сергей Диковский… Интересны и книги их, и судьбы. Всё это – это наш драгоценный фонд, нельзя им пренебрегать. Моя книга о Фадееве – один шаг на этом большом пути. Наша с Алексеем Коровашко книга об Олеге Куваеве – ещё один шаг.

– Наши читатели с удовольствием открывают для себя прозу Олега Куваева. Почему Вы решили написать о нём книгу? Или это был заказ? Что было самым сложным и самым простым?

– Не очень понимаю, что такое заказ. Пишу всегда только о том, что лично для меня интересно и важно, остальное не волнует. Куваев со мной с детства, в том числе потому, что родители – геологи. У него замечательная проза – не только «Территория». Это и второй роман «Правила бегства», и повести – «Весенняя охота на гусей, и рассказы – «Через триста лет после радуги»… И письма, и публицистика. Интересна и сама жизнь геофизика Куваева, очарованного странника – яркая и короткая. Что было сложным, а что простым – не знаю. Иногда это поиск материала, иногда – поиск интонации. Но если ты в материале, если ты живёшь своей темой и своим героем – нет ни простого, ни сложного, вернее, об этом не задумываешься, а просто пишешь, причём этот процесс происходит постоянно – в голове, днём и ночью.

– Есть ли в Ваших творческих планах место для книги об Альберте Валеевиче Мифтахутдинове?

– Таких планов у меня нет. Но колымской темой продолжаю заниматься. И Олегом Куваевым тоже. А где Куваев – там, конечно, и Мифтахутдинов. Замечательный прозаик и светлый человек. Его после 1994 года не издавали вообще. Несколько лет назад магаданский «Охотник» выпустил его трёхтомник – первое издание за четверть века и первое полное собрание сочинений «Мифты́», как его звали друзья. Горд, что принял участие в этом проекте издателя Павла Жданова. Кстати, сейчас издательство «Престиж Бук» собирается переиздать произведения Мифтахутдинова, меня попросили написать вступительную статью, что я с радостью и сделал.

– Как обычно, несколько сразу. Комментарии Юрия Щеглова к романам Ильфа и Петрова, «Колымская землица» Обручева-младшего, на очереди – «Поход на Бар-Хото» Леонида Юзефовича и т. д.

Централизованная библиотечная система городского округа Сызрань - Статьи

Интервью